Иван Сученко и Белый Полянин

- Нет, никого! А вы разве видели?

- Нет, и мы не видали!

На третий день дома остался Белый Полянин. Наварил обедать, сел на лавке и курит трубку — аж едет дед в ступе, толкачом подпирается, под ним ковета на семь саженей лита, и просит милостыни. Белый Полянин дает ему булку; он не за булку, а за него, крючком да в ступу, толк-толк, снял кожу до самых плечей, половою натер да под пол бросил... Приехали братья с охоты:

- Ты никого не видал?

- Нет, никого; а вы?

- И мы тож!

На четвертый день остался дома Иван Сученко. Наварил обедать, сел на лавке и курит трубку — аж опять едет старый дед в ступе, толкачом подпирается, под ним ковета на семь саженей лита, и просит милостыни. Сученко дает ему булку; он не за булку, а за него, крючком да в ступу — ступа и разбилась. Иван Сученко ухватил деда за голову, притащил до вербового пня, расколол пень надвое да всадил дедову бороду в расщелину, а сам — в горницу. Вот едут его братья, меж собой разговаривают.

- Что, братцы, вам ничего не случилось? — спрашивает Царенко. — А у меня так рубаха совсем к телу присохла!

- Ну, и нам досталось! До спины доторкнуться нельзя. Проклятый дед! Верно, он и Сученку содрал.

Приехали домой:

- А что, Сученко Иван, никого у тебя не было?

- Был один нахаба, так я ему по-своему задал!

- Что ж ты ему сделал?

- Пень расколол да бороду всадил.

- Пойдем посмотрим!

Пришли на деда смотреть, а его и след простыл! Как попал он в тиски, начал биться, рваться и таки выворотил весь пень с корнем и унес с собой на тот свет; а с того света он приходил до своего дома под золотою крышею.

Братья пошли по его следам, шли-шли — стоит гора: в той горе ляда; взяли ее отворили, привязали до каната камень и опустили в нору; как достали камнем дно, вытянули его назад и привязали до каната Ивана Сученка. Говорит Сученко:

- Через три дня как встряхну канат — сейчас меня вытягайте!

Вот опустили его на тот свет. Он вспомнил про царевен, что покрали на тот свет три змия:

- Пойду их шукать!

Шел-шел — стоит двухэтажный дом; вышла оттуда девка.

- Чего, русский человек, коло нашего двора ходишь?

- А ты что за спрос? Дай-ка мне наперед воды — глаза промыть, накорми меня, напой, да тогда и спрашивай.

Она принесла ему воды, накормила, напоила и повела к царевне.

- Здравствуй, прекрасная царевна!

- Здравствуй, добрый молодец! Чего сюда зашел?

- За тобою; хочу с твоим мужем воевать.

- Ох, не отымешь ты меня! Мой муж дюже сильный, с шестью головами!

- Я и с одною, да буду воевать, как мне бог поможет!

Царевна его за двери спрятала — аж летит змий.

- Фу, русска кость воня!

- Ты, душечка, на Руси летал, русской кости напахал! — говорит царевна, подает ему ужинать, а сама тяжело вздохнула.

- Чего, голубка, так тяжело вздыхаешь?

- Как мне не вздыхать! Четвертый год за тобою, не видела ни отца, ни матери. Ну что, если бы кто-нибудь из моих родных да сюда пришел, что б ты ему сделал?

- Что сделал? Пил да гулял бы с ним.

На те речи выходит из-за дверей Иван Сученко.

- А Сученко! Здравствуй; зачем пришел: биться или мириться?

- Давай биться! Дми точок!

Змий дунул — у него стал чугунный точок с серебряными пругами, а Сученко дунул — у него серебряный с золотыми пругами. Ударил он змия раз и убил до смерти, в пепел перепалил, на ветер перепустил; царевна дала ему кольцо, он взял и пошел дальше.

Шел-шел — опять двухэтажный дом; вышла ему навстречу девка и спрашивает:

- Чего ты, русский человек, коло нашего двора ходишь?

- А ты что за спрос? Дай наперед мне воды — глаза промыть, накорми, напои, да тогда и спрашивай!

Вот она принесла ему воды, накормила его, напоила и к царевне проводила.

- Чего ты пришел? — говорит царевна.

- За тобою; хочу с твоим мужем воевать.

- Куда тебе воевать с моим мужем! Мой муж дюже сильный, с девятью головами!

- Я и с одною, да буду с ним воевать, как мне бог поможет!

Царевна спрятала гостя за двери — аж летит змий.

- Фу, как русска кость воня!

- Это ты по Руси летал, русской кости напахал! — говорит царевна, стала подавать ужинать и тяжело вздохнула.

- Чего ты, душечка, вздыхаешь?

- Как мне не вздыхать, когда я ни отца, ни матери не вижу. Что б ты сделал, если бы кто-нибудь из моих родных сюда пришел?

- Пил да гулял бы с ним.

Иван Сученко выходит из-за дверей.

- А, Сученко! Здравствуй, — говорит змий. — Чего ты пришел сюда: биться или мириться?

- Станем биться! Дми точок!

Змий дунул — у него стал чугунный точок с серебряными пругами, а Иван Сученко дунул — у него серебряный с золотыми пругами; ударил он змия и убил до смерти, в пепел перепалил, на ветер перепустил.