Богатырь с кедровой речки

Летига бросила чистить посуду, смотрит на сына и глазам своим не верит.

Сшила ему рубашечку-мокчо и легкие улы из лосиной кожи. Через несколько дней и одежда, и обувь – все стало ему тесным. Опять надо шить...

К тому времени, как снег выпал, бата уже головой верхние бревна юрты доставал. Зима тянулась долго, а парень рос быстро.

Один раз взял отцовский топор, пошел в лес, нарубил много дров и принес.

– Я не маленький! Давайте, – говорит, – мне халат потеплее, штаны, как у отца, шапочку с беличьим хвостиком на макушке... Давайте лук и стрелы. На охоту пойду!

Отец и мать удивлялись, глядя на него. Потом Канда-мафа велел жене принести все, что сын просит.

Летига развела руками:

– Где возьму? Шить не из чего, материи ни одного кусочка нет, даже на заплатки...

Подумал Канда-мафа, подумал, стукнул себя по лбу и говорит:

– Тембе-бе-бе-бе! Когда я тебя в жены брал, у меня был хороший вышитый халат. Ты помнишь. Была и шапочка-богдо с беличьим хвостиком на макушке, головное покрывало все в узорах опускалось на плечи. Где это все? Наверно, в амбаре? Принеси-ка и отдай сыну.

Жена быстрее мышки сбегала в амбар, несет оттуда одежду, лук и стрелы.

– Вот тебе, сынок! А это – лыжи. Возьми!

Нарядился парень и ушел на лыжах сначала вниз по замерзшей Кедровой речке, потом на другую вышел реку и вверх подался. Отец и мать не успели даже вслед ему поглядеть, так он быстро скрылся из виду. Только вихри снега оставил за собой. Бежит парень и поет песню:

Мать обшила мне лыжи сохатиными лапами,

Отец ножом загибал их концы.

До середины большого дерева прыгну,

Выще маленького дерева поднимусь.

Дедушка спросит: Откуда снежная пыль идет?

Бабушка скажет: Наверно, это пурга метет.

Мне на лыжах-то бежать легко,

Побегу далеко-далеко...

Так он бежал долго и, когда оглядывался, видел лишь снежный вихрь позади. Сколько времени прошло, никто не знает. Может, он нигде бы не стал останавливаться, но тут неожиданно перед ним, как из-под земли, в березовом лесу выросла юрта. На берегу замерзшей реки только одна эта юрта и стояла. Сперва не видно было никого, потом из. юрты вышла девушка.

– Ай-я! Вот и снег пошел! – радостным голосом заговорила она и стала спускаться к реке за водой. Но не успела опустить в прорубь ведро, как из снежного вихря вышел парень. Увидев парня, испугалась.

– Кто ты такой? Как тебя зовут? – спрашивает.

– Не знаю, – говорит он, – родители мои не успели мне имя дать, слишком быстро вырос. Они назвали меня просто бата...

– Но ведь такое имя тоже есть. Значит, ты Бата?

– Выходит, так! – Он поправил ханами – сумку со стрелами, висевшую у него на плече, – оглядел девушку с головы до ног и засмеялся. Волосы у нее были не причесаны, халат расстегнут...

Девушка, девушка, иак-иай!

Возьми свое молохи, най-н?.

Зачерпни воды из проруби,

Дай мне напиться...

Она взяла свое молохи (ведро из бересты), зачерпнула воды и, не глядя на парня, протянула ему воду в берестяной чумашке. Но так неловко подала, что одна из торчащих стрел проткнула берестянку, и вода полилась им обоим под ноги. Парень стал смеяться над ней:

Какая ты неловкая, гэлэ, гэлэ! Не сумела подать чумашку мне. Волосы твои растрепаны, ай-ай! Улы на ногах порваны, ай-ай!

Услышав это, девушка обиделась и сказала:

– Ты не очень-то задирайся! Если будешь смеяться надо мной, я позову своих братьев...

– А у тебя есть братья? Где они?

– Близко. Вон там сидят. – Она показала на куст, где сидели глухарь и рябчик.

Бата засмеялся:

– Птицы не могут быть братьями. У человека совсем другие братья. Этих ты поджаришь мне сейчас. Я проголодался, мяса хочу... – Он достал из сумки стрелы, снял с плеча лук и уже тетиву натянул, как вдруг девушка бросилась к нему со слезами:

– Не убивай их, Бата! – стала она просить. – Не трогай! Я тебя и так накормлю. Это в самом деле мои братья, они раньше людьми были, потом их злой орел превратил в птичек. И сестру мою тоже... Идем ко мне в юрту, я тебе все расскажу. Бери ведро...

Бата послушался, набрал из проруби полное ведро воды и пошел следом за девушкой. А глухарь и рябчик перелетели на другой куст, поближе к юрте, смотрят на дверь.

Вот девушка развела огонь, наварила рыбы в котле, сушеного мяса нарезала и все это поставила на скамеечку, стала угощать парня. Он ест, а она крошки подбирает и в берестяную коробочку складывает.

– Куг, куг... – послышалось.

Бата взглянул на дымовое отверстие, а там птица с красными перьями сидит. Он хотел ее вспугнуть и уже руку поднял, но девушка остановила его:

– Не надо! Эта птица кугахи (кукша) – моя сестра.