Богатырь с кедровой речки

Ледяные сосульки на верхних перекладинах юрты растаяли, капает с них вода: кап! кап! Деревья в лесу тоже отряхнулись от снега, сугробы стали рыхлыми. Вот-вот наступит весна.

Вспомнила Летига свое стойбище и заплакала. Были бы у нее крылья, улетела бы туда, чтобы взглянуть на мать, жива ли она? Может, скучает по ней тоже?

Идет Летига с дровами, а белочка глядит на нее из-за кедрового ствола:

– Ты чего плачешь? – спрашивает.

– Скучно мне, – говорит Летига, – у меня мать на другой реке живет, о ней все думаю...

– Не плачь! Сама скоро будешь матерью... Хотела Летига спросить у белки, долго ли ждатьей, но белка схватила кедровую шишку и убежала.

Через несколько дней вернулся из тайги Канда-мафа. Полную нарту мяса привез; устал он, и собаки тоже устали, еле-еле дотащились с грузом, пришлось самому подпрягаться.

Летига помогла разгрузить ему нарты, потом стала еду готовить, наварила кабаньего мяса. Пока они ужинали, Канда-мафа все рассказывал жене, как он охотился, где был, что видел... Только про убитого медведя не сказал: вечером про медведей не рассказывают, а то в другой раз на охоте не повезет...

Летига слушала и молчала. Потом говорит:

– Знаешь что? У нас ребенок будет... Канда-мафа обрадовался.

– Это новость хорошая! – сказал он. – Давно хочу, чтобы дети были. Вот если бы сын появился! Мне помощник нужен...

С тех пор стали они ждать, когда у них семья прибавится. Весна уже наступила... Столько цветов кругом! Птицы по голосам ищут друг друга, поют. Им весело. А время идет...

Канда-мафа целыми днями по реке на оморочке плавает, рыбу бьет острогой – то ленка добудет, то тайменя. Тащит домой. Летига у костра суетится, суп-закту варит, талу готовит. Если другой работы нет, сидит на чурбаке около юрты, рубаху-мокчо для мужа вышивает.

Подошло время ей на промысел идти ... На промысел! Это ведь только так говорится... На самом же деле она должна была ребенка в лесу родить. Там для нее Канда-мафа специальный шалаш из прутьев сделал, берестой его накрыл, елового лапника туда натаскал. Вот как!

Летига взяла с собой кабанью шкуру, старенький халат и отправилась в лес. Идет и плачет:

– Если бы мать моя знала, она бы мне черемуховую лепешку принесла. Если бы со мной бабушка была, она бы меня водой напоила...

Канда-мафа, услышав это, крикнул ей вдогонку:

– Радуйся, что сейчас лето, а не зима! Плохо, когда зимой дети рождаются. Сейчас тепло, не замерзнешь...

Как это все было, никто не знал и не видал, только Летига знала. Родился у нее сын. А через десять дней она пришла в юрту и ребенка на руках принесла. Едва донесла его, такой он тяжелый был.

Отец сделал для него люльку, "но люлька оказалась тесной, пришлось делать другую.

– Ну вот и помощник будет у меня, – приговаривал Канда-мафа, разглядывая сына. – О, да он уже громко смеется! Такой маленький, а хохочет во весь голос?

Удивился и вышел из юрты.

Стал расти парнишечка быстрее, чем река в наводнение прибывает. Пока отец новую острогу сделал, у. сына , первые зубы прорезались. Мать тоже удивилась: так скоро?

Прошло сколько-то дней, и вот однажды среди ночи ребенок заплакал:

– Тианг, тианг, тианг... Анямэ, абуга! (Мать, отец – так называет их).

Мать испугалась, будит отца:

– Ты слышишь, го-го-го! Наш бата (мальчик) словами плачет? Хо!

Канда-мафа очнулся и сел на постели, не знает, радоваться или нет? Может, это беда пришла? Парнишка-то не такой, как все. У кого совета попросить? Был бы шаман близко, позвали бы его, но шамана нет.

– Ладно, пусть плачет словами! Значит, так надо, – говорит Канда-мафа. – Посмотрим, что дальше будет...

– Зря ты меня от людей далеко увез. – Летига стала ругать мужа, упрекает его и корит: – Из-за тебя живем без людей, ни кого не видим. Разве можно так жить?

Канда-мафа оправдывается:

– Люди часто мешают друг другу. Если в тесноте, близко от них жить, всем-то охотиться негде будет, наголодаемся, болезни пойдут. Там, где людей много, хорошей жизни не бывает...

Летига вздохнула и говорит:

– Нет! У нас в стойбище один другому всегда помогал, я знаю... Ты неправду говоришь.

Они спорят между собой, а бата слушает...

На другой день у него еще больше зубов стало, и сам он подрос, едва в люльке помещается.

Перед ходом кеты Канда-мафа к рыбалке готовился. Пока он лодку починял, а Летига у реки посуду чистила, сын их сломал люльку, выбрался из нее и на своих ногах подошел к ним.

– Я уже выспался, – говорит. – Давайте мне рубашку-мокчо!

Канда-мафа от удивления рот разинул:

– Тембе-бе-бе! Жена! Ты видишь, что делается! Бата одежду просит, на своих ногах идет!