Ярты-Гулок и разбойники

Однажды к отцу Ярты-гулока пришёл гость из далёких краёв. Это был его старый друг — знаменитый караван-баши, проводник караванов. Отец Ярты-гулока расстелил посреди двора свою самую мягкую белую кошму и усадил на неё дорогого гостя.

Гость сказал:

— За долгие годы моих странствий я не накопил ни золота, ни имений. Есть у меня только одно богатство — мой белый ишак. Это мой друг и помощник. Вместе с ним я прошёл все караванные тропы от славного Хорезма до древнего Хорасана, и он так хорошо их запомнил, что сам находит теперь пути среди песчаного моря пустыни. Накорми его досыта, хозяин, и привяжи на ночь в надёжном месте.

Отец ответил:

— Будь спокоен. В нашем ауле никто не обидит твоего друга. Я привяжу ишака за дувалом и прикажу сторожить его своему единственному сыну.

Ярты-гулок стал сторожить белого ишака, а ишак стал щипать траву возле дувала.

* * *

Ярты-гулок был очень доволен тем, что ему доверили сторожить такое сокровище. Он важно уселся на высоком дувале и даже болтал ногами от гордости. К тому же было перед кем погордиться! Со всего аула сбежались ребята к дому Ярты-гулока. Они любовались бархатной попоной белого осла и не могли отвести глаз от нарядной уздечки с резными серебряными пряжками. Такие пряжки умели делать только славные мастера Ургенча.

Очень понравился ребятам осёл. Они наперебой предлагали Ярты-гулоку постеречь осла вместе с ним, — но куда там! Ярты только покрикивал на ребят и ни с кем не хотел делиться своей честью:

— Эй, Дурды-клыч, куда лезешь! У тебя грязные руки, не тронь уздечки!

— Эй, Гюль-Джамал! Не подходи близко к ослу, — он лягнёт тебя!

Долго стояли ребята на дороге, любуясь ослом. Но всему бывает конец; насмотрелись они и на уздечку, и на попону — и разошлись. Остался Ярты один караулить осла. Скоро ему стало скучно, а чтобы не скучать, он знал верное средство — он затянул песню. Что видел, — о том и пел:

Вот пасётся белый ишак.

Смотрите, какой учёный ишак, —

Он прошёл много дорог,

Его караулит Ярты-гулок…

Так пел Ярты, а солнце садилось всё ниже и ниже. Стало смеркаться, но Ярты и этого не испугался: он стал петь ещё громче.

И вдруг — совсем близко — мальчик услышал нежный голос:

— Как сладко ты поёшь! Не учился ли ты петь у соловья?

Ярты-гулок присмотрелся и увидел девушку, нарядную, как гвоздика, и прекрасную, как волшебница-пери. Никогда в жизни не видел Ярты такой красавицы. Но он не удивился: что странного в том, что сама дочь хана или даже шаха пришла полюбоваться на диковинного осла! Он поклонился девушке и сказал:

— Подойди поближе, не бойся: мой ишак не лягается. Если хочешь, ты можешь его погладить.

Но девушка даже не взглянула на осла, она подбежала к Ярты-гулоку и ласково зашептала ему:

— Кто может сравниться с таким, как ты, стройным джигитом! Не про тебя ли поётся в песне, что красота твоя подобно луне озаряет весь свет!

Первый раз слышал Ярты такие слова, но он не растерялся: он поправил свои косички и ответил девушке:

— Если ты называешь меня луной, то я назову тебя солнцем. Если же ты назовёшь меня солнцем, я отвечу тебе, что у солнца только один глаз, а у тебя их два! — и Ярты засмеялся.

Девушка тоже засмеялась, а потом вынула из-за пояса мешочек со сладостями и набила мальчику полный рот тягучей и сладкой халвой. А Ярты-гулок очень любил халву. Но не успел он её проглотить, как красавица, прекрасная, как пери, и нарядная, как гвоздика, исчезла, а вместе с ней исчез и драгоценный осёл!

Ярты хотел закричать, но рот у него был полон халвы.

Ярты хотел побежать вдогонку, но сорвался с дувала и так больно ушибся, что не мог даже встать.

Тогда он заплакал.

На плач прибежала мать, и все узнали о пропаже осла.

Старый караван-баши от горя не мог сказать ни слова. Он рвал свою бороду и стонал.

Отец утешал его:

— Успокойся. Я продам и верблюда и кибитку, но расплачусь с тобой.

Мать тоже утешала гостя:

— Я буду ткать ковры с утра до ночи, но куплю тебе осла, и будет он лучше старого.

Но караван-баши был безутешен.

Ярты-гулок думал, что родители станут его бранить, но ни отец, ни мать не сказали ему ни слова. Они хорошо знали старую поговорку: «На своего ребёнка кому пожалуешься?» Они молчали. И от этого мальчику было ещё тяжелее.

Ярты заплакал:

«Если бы я не был таким гордым и не прогнал бы товарищей, они помогли бы мне караулить осла и до сих пор бы белый осёл стоял за дувалом и спокойно щипал траву. Я сам во всём виноват».

Так подумал Ярты, вытер слёзы и потихоньку выбрался из кибитки. Родители уже крепко спали, и его никто не заметил.