Про Мамая безбожного

собаки пить горькая чаша! Пойдемте, мои любимые воины, к океан-морю, изладим легкие струги, и побежим мы из океан-моря в море Хвалынское (Каспийское) к соловецким чудотворцам: запремся там — и нечего с нас будет взять Мамаю безбожному, псу смердящему; в другую сторону он нас полонит, очи выкопает и злой смерти предаст.

Отвечают князи и бояре, буйны головы понуривши:

- Задонский князь Дмитрий Иванович! Одно солнышко катится по небу — один князь княжит над Русью православною: не перечить мы пришли твоему слову крепкому; позволь нас заставить речь-ответ держать, как надоть ладить с Мамаем безбожным, псом смердящим. Задонский князь Дмитрий Иванович! Пойдем мы к океан-морю, прирубим легкие струги, скалепки смечем в океан-море, сами соберем рать-силу великую и будем драться с Мамаем безбожным, псом смердящим, до последней капли крови — и будет на Мамая безбожного победа!

- Что за слых, что за гром грянул по трапезе? — говорит Задонский князь Дмитрий Иванович. Отвечает калика перехожая — сумка переметная:

- Это, Задонский князь Дмитрий Иванович, нечистая, неприятная сила (что тебе под ухо шептала, чтоб шел ты к океан-морю строить легкие струги, из океан-моря в море Хвалынское), когда ты бога прославил, из терема побежала.

Задонский князь Дмитрий Иванович чинил крепкие наказы, чтоб собирали рать-силу несметную по городам с пригородками, по селам с приселками и по всем дальним печищам, оставляли б дома только слепых, да хромых, да малых ребят-недоростков им в печальники. Собрали со всех концов Руси православной рать-силу великую, утвердили силу по-за Москве белокаменной, расклали силу по жеребьям: Семену Тупику, Ивану Квашнину, русскому послу Захарью Тютрину и семи братьям Белозерцам. Пошла сила на поле на Куликово, Москвы не хватаючи. На поле на Куликове учали думу думать, как надо силу сметить? Русский посол Захарий Тютрин садился на своего доброго коня, объезжал округ силы три дня и три часа — не мог силы сметить: на сколько верст стоит?

Задонский князь Дмитрий Иванович проговорил таково слово: разойтись силе по чисту полю и взять силе по камушку, по злаченой пуговке, и приказал дубы заметывать теми камушками. Заметала сила семь дубов: с комля и до вершины дубов не видно! Разделили ту силу несметную на три полка: первый полк взял Задонский князь Дмитрий Иванович, другой — русский посол Захарий Тютрин, третий полк взяли: Семен Тупик, Иван Квашнин и семь братьев Белозерцев. Учали они кидать жеребьи: кому первому на татаровей поганых идти? Первый жеребий выпал русскому послу Захарью Тютрину, с мохначами, бородачами — донскими казаками; другой — Семену Тупику, Ивану Квашнину и семи братьям Белозерцам, третий жеребий выпал Задонскому князю Дмитрию Ивановичу.

Втепор заслышал шведский король про великое побоище, набрал силы сорок тысяч:

- Подите, воины мои любимые, на поле на Куликово, Москвы не хватаючи; станьте, мои воины, на бугры на высокие: станет Задонский князь Дмитрий Иванович побивать Мамая безбожного — по Дмитрию Ивановичу пристаньте; буде Мамай безбожный побивать Дмитрия Ивановича — по Мамаю пристаньте.

Лукав был шведский король, велел по правой силе приставать! Турецкий король заслышал про великое побоище, приказал набрать силы сорок тысяч и посылал их на поле на Куликово — сам наказывал:

- Воины мои любимые! Какую силу побивать будут, по той пристаньте.

Прост был турецкий король, по виноватой силе велел приставать!

Засряжалась рать-сила могучая на поле на Куликове на кровавое побоище; перед держал русский посол Захарий Тютрин с мохначами, бородачами — донскими казаками. Палась им встрету сила Мамая безбожного: когда сила с силою сходилась, мать сыра земля подгибалась, вода подступалась. Втепор выскочил из земли Кроволин-татарин — вышина семь сажень; скричал татарин зычным голосом:

- Задонский князь Дмитрий Иванович! Давай мне-ка поединщика; буде не поставишь мне поединщика, я твою силу один побью-вырублю, грязьёй сделаю!

Говорит Задонский князь Дмитрий Иванович:

- Не на кого мне-ка надеяться; самому пришло идти супротивником-поединщиком на Кроволина-татарина!

Оболокает он свои латы крепкие, застегает пуговицы воальянские; обседлали ему добра коня во седло черкасское, берет он с собой палицу боевую, поезжает к Кроволину-татарину. Пал ему встрету незнамый воин:

- Осади лошадь, Задонский князь Дмитрий Иванович! Пойду я на Кроволина-татарина, отрублю ему по плеч басурманскую голову!

Седлал он своего доброго коня, подтягивал двенадцатима подпругима шелковыми не ради басы, ради крепости.

- Обороню я тебя, Задонский князь Дмитрий Иванович, от первыя смерти!