Семь Семионов

Оно у меня на корабле под великой охраной; только одной тебе и покажу его. Оно заменяет ночью огонь, днем — солнце и освещает всякий мрак чудным светом: это камень необычайной красоты; а вынуть его невозможно, объявить об нем — значит погубить себя, всякий захочет обладать им. Дорого стоило мне, чтоб достать его; но еще дороже для меня честь от царя моего, которому я везу это диво в подарок». Царевна дала слово быть на корабле и взглянуть на сокровище.

На другой день с нянюшками, мамушками, с красными девушками она отправилась из дворца на корабль. Вся свита осталась на берегу; только Елена могла видеть чудный свет бесподобного камня. Все было изготовлено для ее встречи; семь Симеонов явились прислуживать, и только она вступила на корабль — пятый брат схватил корабль за нос, и корабль пал на дно моря; вода плесканулась, закружилась, потом волны опять загуляли по-старому, как ничего не бывало; только на берегу кричали, плакали нянюшки, мамушки, только царь-отец, рассылал погоню во все концы... Но посланцы возвращались без царевны! Елена Прекрасная плыла далеко по синему океану; шестой брат вывел корабль со дна моря, корабль шел как гусь-лебедь, покачиваясь, и скоро пристал к родимому берегу. Царь обрадовался; он и во сне не видал, чтоб принимать у себя Елену Прекрасную. Щедро наградил он Симеонов, не велел с них оброку, подушного брать; а сам женился на Елене Прекрасной и задал пир на весь мир.

Я нарочно за тысячу верст туда пришла, пиво-мед пила, по усам текло, а в рот не попало! Там дали мне ледяную лошадку, репеное седельце, гороховую уздечку, на плечики — синь кафтан, на голову — шит колпак. Поехала я оттуда во всем наряде, остановилась отдохнуть; седельце, уздечку поснимала, лошадку к деревцу привязала, сама легла на травке. Откуда ни возьмись — набежали свиньи, съели репеное седельце; налетели куры, склевали гороховую уздечку; взошло солнышко, растопило ледяную лошадку. Пошла я с горем пешечком; иду — по дорожке прыгает сорока и кричит: «Синь кафтан! Синь кафтан!», а мне послышалось: «Скинь кафтан!» Я скинула да бросила. К чему же, подумала я, остался на мне шит колпак? Схватила его да оземь и, как видите теперь, осталась ни с чем.