Семь Семионов

Жил-был старик со старухой среди поля. Пришел час: мужик богу душу отдал; а старуха погодя немного места родила семь близнецов-однобрюшников, что по прозванию семь Симеонов. Вот они растут да растут, все один в одного и лицом и статьями, и каждое утро выходят пахать землю все семеро. Случилось так, что тою стороной ехал царь: видит с дороги, что далеко в поле пашут землю никак барщиной — так много народу! — а ему ведомо, что в той стороне не причитается барской земли. Вот посылает царь своего конюшего узнать, что за люди такие пашут, какого роду и звания, барские или царские, дворовые ли какие или наемные? Приходит к ним конюший, спрашивает: «Что вы за люди такие есть, какого роду и звания?» Отвечают ему: «А мы такие люди, мать родила нас семь Симеонов-однобрюшников, а пашем мы землю отцову и дедину». И рассказывает, воротясь, конюший царю все, как слышал. Удивляется царь. «Такого чуда не слыхивал я!» — говорит он и тут же посылает сказать семи Симеонам-однобрюшникам, что он ждет их к себе в терем на услуги и посылки.

Собрались все семеро и приходят в царские палаты, становятся в ряд. «Ну, — говорит царь, — отвечайте: к какому мастерству кто способен, какого ремесла кто придерживается?» Выходит старший. «Я, — говорит, — могу сковать железный столб сажо́н в двадцать вышиною». — «А я, — говорит второй, — могу уставить его в землю». — «А я, — говорит третий, — могу взлезть на него и осмотреть кругом далеко-далеко все, что по белому свету творится». — «А я, — говорит четвертый, — могу срубить корабль, что ходит по́ морю, как по́ суху». — «А я, — говорит пятый, — могу торговать разными товарами по чужим землям». — «А я, — говорит шестой, — могу с кораблем, людьми и товарами нырнуть в море, плавать под водою и дале вынырнуть опять, где надо». — «А я — вор, — говорит седьмой, — могу украсть, что приглядится иль полюбится». — «Такого ремесла я не терплю в своем царстве-государстве, — отвечал сердито царь последнему, седьмому Симеону, — и даю тебе три дни сроку выбираться из моей земли куда тебе любо, а всем другим шестерым Симеонам приказываю остаться здесь». Пригорюнился седьмой Симеон, заслышав речи царские; не знает, как ему быть и что делать. В то время царю была по́ сердцу красавица царевна, что живет за горами, за морями, и никак не мог он достать ее, чтоб ожениться. Вот бояре, воеводы царские и вспомнили, что вор, мол, пригодится и, может быть, сумеет похитить чудную царевну, и стали они просить царя оставить вора Симеона до поры до времени. Подумал царь и приказал его оставить.

Вот на другой день царь собрал бояр своих и воевод и весь народ, приказывает семи Симеонам показать свои ремесла. Старший Симеон, не долго мешкая, сковал железный столб в двадцать сажо́н вышиною. Царь приказывает своим людям уставить железный столб в землю; но как ни бился народ, не мог его уставить. Тогда приказал царь второму Симеону уставить железный столб в землю. Симеон второй, не долго думая, поднял и упер столб в землю. Затем Симеон третий взлез на этот столб, сел на маковку и стал глядеть кругом далече, как и что творится по белу свету: и видит синие моря, на них как пятна мреют корабли, видит села, города, народа тьму; но не примечает той чудной царевны, что полюбилась царю. И стал пуще глядеть во все виды и вдруг заприметил: у окна в далеком тереме сидит красавица царевна, румяна, белолица и тонкокожа, аж видно, как мозги переливаются по косточкам. «Видишь?» — кричит ему царь. «Вижу». — «Слезай же поскорее вниз и доставай царевну, как там знаешь, чтоб была мне во что бы ни стало!»

Собрались все семеро Симеонов, срубили корабль, нагрузили его всяким товаром и гостьми́, и все вместе поплыли морем доставать царевну по-за сизыми горами, по-за синими морями. Едут, едут между небом и землей, пристают к неведомому острову у пристани. А Симеон меньшой взял с собою в путь сибирского кота ученого, что может по цепи ходить, вещи подавать, разны немецки штуки выкидать. И вышел вор Симеон с своим котом с сибирским, идет по острову, а товарищей-ребят просит не выходить на землю, пока он сам не придет назад. Идет по острову, приходит в город и на площади пред царевниным теремом забавляется с котом ученым с сибирским: приказывает ему вещи подавать, через плетку скакать, немецкие штуки выкидать.

На ту пору царевна сидела у окна и завидела неведомого зверя, какого у них нет и не водилось отродясь. Тотчас же посылает прислужницу свою узнать, что за зверь такой, и продажный али нет? Слушает вор Симеон красную молодку, царевнину прислужницу, и говорит: «Зверь мой — кот сибирский; а продавать — не продаю ни за какие деньги, а коли крепко кому он полюбится, тому подарить — подарю».