Фэт-Фрумос — дитя слезинки

— Спину жжёт, — повторила девушка, сдерживая стон, будто долго заставляла себя терпеть.

Фэт-Фрумос обернулся и увидел большую серую сову, у которой блестели лишь глаза, красные, как две молнии, скованные тучей.

— Брось точило, — приказала девушка.

Фэт-Фрумос бросил. И вдруг выросла из земли прямая серая скала, неподвижная, как окаменевший от страха великан, головой упирающийся в облака.

Фэт-Фрумос рассекал воздух с такой быстротой, что ему казалось, будто он низвергается с неба в какую-то бездонную пропасть.

— Опять жжёт, — сказала девушка.

Старуха просверлила скалу и прошла сквозь неё, превратившись в струю дыма, передний конец которой горел, как уголь.

— Брось косынку, — сказала девушка.

Фэт-Фрумос послушался.

Они увидели за собой большое озеро, В его светлых, прозрачных глубинах купались серебристая луна и огненные звёзды.

Фэт-Фрумос услыхал длинное заклинание и взглянул на облака. В двух часах пути, далеко в небесной выси медленно парила под голубым сводом полночь с медными крыльями.

Когда обезумевшая старуха доплыла до середины озера, Фэт-Фрумос бросил в облака свою палицу, она ударилась о крылья полночи. Камнем свалилась полночь на землю и жалобно прокаркала двенадцать раз.

Луна спряталась за облако. Старуха, скованная железным сном, погрузилась в заколдованное озеро, а в середине озера выросла длинная чёрная трава. То была осуждённая душа старухи.

— Мы спасены! — сказала девушка.

— Мы спасены! — повторил конь с семью сердцами и добавил: — Хозяин, ты ударил полночь, и она упала на землю на два часа раньше времени: я чувствую, как у меня под копытами шевелится песок. Скелеты, погребённые под горячим песком пустыни, встанут и будут подниматься на луну, на пир. Так уж у них водится. Сейчас опасно ехать. Холодный, отравленный их мёртвыми душами, воздух может убить вас. Вы лучше ложитесь спать, а я тем временем слетаю к своей матери, пососу у неё молока из белого пламени и стану красивым, как прежде.

Фэт-Фрумос послушался его. Он сошёл с коня и расстелил свою мантию на горячий песок.

Но странно… Глаза девушки глубоко ввалились, скулы выступили, её смуглая кожа посинела, рука стала тяжёлой, как свинец, и холодной, как лёд.

— Что с тобой? — спросил Фэт-Фрумос.

— Ничего, ничего, — ответила она угасшим голосом и упала на песок, дрожа как в лихорадке.

Фэт-Фрумос отпустил коня и лёг на расстеленную мантию.

Он уснул… но ему казалось, что он бодрствует. Веки у него покраснели, как огонь, и сквозь них он будто видел, как луна медленно спускалась на землю, всё увеличиваясь и увеличиваясь, пока не стала похожей на мерцающий, висящий в воздухе серебристый замок с тысячами розоватых окон: а от луны к земле протянулась царская дорога, покрытая серебряной, скреплённой лучами галькой.

Из песка поднимались скелеты, высокие… закутанные в длинные белые плащи, сотканные из редких серебряных нитей, сквозь которые просвечивали кости. На голове у них сияли короны из лучей света, с длинными золотыми остриями Сидя на скелетах коней, они двигались медленно, медленно… длинными вереницами…. словно полосы серебристых теней… взбирались по лунной дорожке и исчезали в неподвижном замке, откуда доносилась неземная музыка.

Фэт-Фрумосу померещилось, что и девушка медленно встала, что её тело растворилось в воздухе и остались одни кости. Окутанная серебристым плащом, пошла и она по светлому пути протянутому к луне. Она ушла в туманное царство теней, откуда явилась на землю, вызванная чарами старухи.

Веки Фэт-Фрумоса стали зелёными, потом чёрными — и он перестал что-либо видеть.

Солнце поднялось уже высоко, когда Фэт-Фрумос открыл глаза. Девушки около него не было. В жаркой пустыне ржал красавец конь, блестевший в опьянявшем его золотистом свете солнца, которое он впервые в жизни видел.

Фэт-Фрумос сел на коня и не успел оглянуться, как очутился у замка Дженара.

На сей раз Дженар охотился на расстоянии семи дней пути. Фэт-Фрумос посадил его дочь на коня впереди себя. Она обняла его за шею и спрятала голову у него на груди. В полёте полы её белого платья касались песка пустыни. Казалось, беглецы застыли на месте, а пустыня и морские волны мчатся мимо них. Только еле слышно было, как кричат все семь голов кота.

Далеко в лесу Дженар услышал ржанье своего коня.

— В чём дело? — спросил он.

— Фэт-Фрумос похитил твою дочь, — ответил волшебный конь.

— Сможем мы его догнать? — спросил удивлённый Дженар, считавший, что Фэт-Фрумоса нет в живых.

— Нет, его не догнать, — ответил конь, — потому что он оседлал моего брата, у которого семь сердец, а у меня их только два.