Какой урок император задал шильдбюргерам

Покуда весть о мудрости шилъдбюргеров разнеслась по белу свету, прошло немало времени. Зато слух об их шутовстве и глупости словно молния облетел все страны, и очень скоро на земле не осталось никого, кто не был бы наслышан об их проделках. Но по правде говоря, в том нет ничего удивительного. Ведь с тех пор как мы, люди, лишились мудрости и сделались шутами, мы чаще всего и спрашиваем о шутовских проделках, а мудрость нам ни к чему. Так оно и с шильдбюр-герами получилось. Чтобы люди прослышали об их уме и мудрости, понадобилось много лет, а вот молва об их шутовстве обошла всех и вся прежде, чем они стали настоящими глупцами.

Как-то раз император той страны, где жили шильдбюргеры, прибыл по своим императорским делам в соседний с Шильдой городок. Местные жители стали рассказывать ему о неслыханных шутовских проделках шилъдбюргеров. Император очень удивился—в прежние годы он и сам не раз прибегал к мудрым советам шильдбюргеров. Ну а так как ему все равно надо было ожидать, покуда в городок съедутся все его вассалы, он и приказал отвезти себя в Шильду, дабы самому убедиться, так ли все обстоит, как ему рассказывали, или это лишь пустая болтовня.

Тут он поступил, как один хороший подмастерье. Тот тоже хотел все увидать сам, и однажды, заручившись обещанием, что жена его будет держать язык за зубами и никому ничего не расскажет, шепнул ей по секрету, будто сосед их снес яйцо. Не прошло и получаса, как жена, разумеется, тоже по секрету, поведала о том своей соседке, но речь, конечно, шла уже о паре яиц. Та тоже по секрету рассказала об этом своей невестке, правда, добавив еще одно яйцо. И так оно пошло: чем дальше—тем больше. Не успела наступить ночь, как уже вся деревня знала, что сосед того подмастерья снес за один день дюжину яиц. А ведь поначалу говорилось только об одном яйце.

Умудренный опытом император сперва отправил в Шильду гонца с известием о своем скором прибытии. При этом он велел передать шильдбюргерам (должно быть, хотел проверить, подлинные они шуты или только прикидываются), что он не только подтверждает давние права и вольности города Шильды, но предоставит им еще большую свободу, ежели горожане на его приветственную речь, с которой он первым обратится к ним, ответят присказкой и в лад. Пусть они, мол, покамест поразмыслят над этим уроком, а когда он прибудет в Шильду, то встретят его полувер-хом-полупешком.

У бедняг шильдбюргеров поджилки затряслись при таком известии—перепугались они пуще кошки, приметившей еще издали живодера. Более всего они боялись, что император разгадает их уловку: известное дело, господа и видят-то куда дальше простых смертных, и руки-то у них длиннющие, и, как бы ты Далеко ни был, обязательно тебя сцапают. И кто его знает, может, император, разгневавшись, заставит шильдбюргеров сбросить шутовские колпаки и придется им все начинать сначала.

А причина для такого беспокойства у них ведь была: шуточное ли это дело — самим, по собственной воле, не спросив высочайшего соизволения, заделаться шутами и всерьез валять дурака!

Испугавшись, шильдбюргеры вспомнили о своей былой прозорливости и очень скоро нашли выход из беды.

Прежде всего навели они порядок в хлеву и на кухне—это чтобы встретить императора самым дос-

стойным образом. Потом они задумались над тем, как им быть с городским головой. Прежний до того лихо разыгрывал из себя шута, что для разумных горожан он уже не годился — надо было выбирать нового. Ну а чтобы никого не обижать, шильдбюргеры приняли такое решение: раз императору придется отвечать присказкой и в лад, то городским головой они назначат того, кто к утру придумает самую ладную присказку.

С тем и разошлись по домам. И надо сказать, не было среди них ни одного, кто бы в эту ночь в мечтах своих не видел себя городским головой.

Пуще же всех одолела эта мысль свинопаса. «Я же давно привык свиным стадом командовать. Неужели же с шильдбюргерами не сумею управиться?» Всю-то ночь он с боку на бок ворочался, жену совсем затолкал. А она была женщина хозяйственная и от своего прежнего ума припасла кое-что на черный день. Вот и спрашивает мужа, чем это он, дескать, так обеспокоен. Долго свинопас отмалчивался, наконец не выдержал и поведал ей о своей мечте.

Узнав, отчего муженек ее так закручинился, жена свинопаса возмечтала стать женой городского головы.

— Дорогой мой муженек!—сказала она.— Не мучай ты себя понапрасну, а лучше скажи, что ты мне подаришь, ежели я тебе самую складную из складных присказок подскажу?

— Шубу подарю!—выпалил свинопас.

Жена давно вздыхала по шубе.