Хыпь

Старик и внук Хыпь жили. У внука жена Хунь была. К старику несколько лет горностай ходил, к невестке приставал. Все просил старика:

— Пошли куда-нибудь парня, чтобы он пропал.

Вот старик как-то говорит:

— Сходи за моим томаром, его доотэт когда-то давно утащил. Хыпь пошел, пришел к доотэту-старику:

— Мой дедка сказал, что у тебя где-то его томар есть, отдать велел.

Доотэт-старик говорит:

— Как отдам? Его найти надо, а у меня глаза нет, его даго вытащила. Сходи к ней, глаз возьми, тогда я томар найду.

Парень думает: «Что делать?» На небо к даго полетел, пришел к ней:

— Доотэт-старик его глаз велел отдать, он без него дедкин томар найти не может.

Даго говорит:

— Не дам я тебе глаз, пока мой коготь у тэль не возьмешь. Я летала, летала, налима хотела поймать; за спину схватила, а это не налим, а тэль была, мой коготь в спине у нее остался. Принеси коготь — глаз отдам.

Парню делать нечего, пошел, к краю моря пришел, на железный пень сел. Тэль вызвал:

— Отдай коготь, тэль! Даго глаз не отдает, а без глаза доотэт-старик томар не найдет.

Тэль говорит:

— Отдам я тебе коготь, если ты мой рог принесешь. Я тут плавала, плавала, кто-то мой рог отпилил. Найди, принеси его.

Парню делать нечего. Искать рог надо. На белом свете рог не нашел, полетел туда, где ночь поднимается. Оглянулся — утренняя заря на этом свете поднимается. До земли литысей долетел, оглянулся — белый свет еле видно, так далеко залетел. К литысям прилетел.

Из земляного гриба порошок взял, намазался, чтобы литыси не узнали, что он человек светлого мира2. Зашел в чум к литысям, а они рог тэли топчут, прыгают. Из рога, как из стопок, вино пьют. Хыпь зашел, литыси вокруг него ходят, нюхают. Старший литысь говорит:

— Это человек, а не литысь, чужим пахнет.

Другой говорит:

— Нет, наш он, литысь.

Другие понюхали — не разобрали. Хыпь ни жив ни мертв стоит. Позвали они его гостевать, за стол посадили. Как до него рог дойдет, он его опрокидывает и в котомку бросает. Так все куски рога спрятал. Сам на улицу выскочил, сычом полетел. Литыси спали в это время. Проснулись — нет человека, нет рога. Гонять* его стали. Быстро летят, вот-вот догонят. Он в дупло березы прыгнул, сидит. Литыси прилетели, вокруг толпятся, нюхают, теплое место чувствуют. До березы добраться не могут, боятся березы3. Того литыся, что не признал человека, ругают. Потом решили: «Ну что ж делать, если утащил рог». Ушли своей дорогой.

Парень скорее полетел туда, где белый свет светит. Добрался, на край моря прилетел, на железный пень сел, тэль позвал:

— Достал я, бабка, рог твой кое-как, чуть сам не пропал.

Отдал он ей рог, она проверить захотела — крепкий ли. На реку ушла, зимний лед поддела. Лед разломила — крепкий рог. Парню коготь дала вытащить. Он еле вытащил — крепко тот застрял в спине, врос уже.

К даго полетел, на ногу ей коготь насадил. Та полетела, говорит:

— Хорошо, крепче прежнего сидит.

На свое место села, глаз отдала. У нее глаз в животе был, проглоченный.

Взял Хыпь глаз, обратно к доотэт-старику спустился. Глаз ему дал, тот томар отдал.

Взял парень томар, назад в свой чум пошел. Чум у него каменный был. Горностай у двери сидит, его бабу — Хунь караулит. Понял все Хыпь, вошел, дверь крепко закрыл, чтобы горностай не пролез.