Старуха Бяйбярикян с пятью коровами

Жила-была маленькая старушка Бяйбярикян. Всё её богатство состояло из пяти дойных коров, и соседи её так и звали: старушка Бяйбярикян с пятью коровами. Коровы поили её молоком, давали ей масло и сметану. Тем старушка и жила.

Однажды летним утром пошла старушка Бяйбярикян в поле проведать своих коров. На поле она увидала необыкновенную хвощ-травинку с пятью отростками. Старушка Бяйбярикян бережно, не сломав ни одного отростка, не повредив ни одного корешка, выкопала хвощинку, принесла в юрту и положила под одеяло на подушку.

Пришло время доить коров. Старушка Бяйбярикян вышла из юрты, взяла подойник. Но только первые струйки молока зазвенели о дно подойника - в юрте зазвенели колокольчики-бубенчики и раздался стук упавшего напёрстка. Разлив молоко, старушка поспешила в юрту. Прибежала, посмотрела - всё как было, всё на своём месте; на подушке хвощинка лежит трава-травою.

Опять вышла старушка Бяйбярикян к своим коровам, опять взялась за подойник. И опять, только ударились о дно подойника первые струйки молока - зазвенели колокольчики-бубенчики, а следом раздался звон упавшей иголки. Кинулась старушка в юрту, опрокинув второпях подойник, открыла дверь, видит - лежит хвощинка на подушке трава-травою. "Что за диво? - думает старушка. - Раздаются какие-то звоны, словно бы лишь для того, чтобы я проливала молоко".

В третий раз принялась старушка Бяйбярикян за доение. И снова зазвенели в юрте колокольчики-бубенчики, и раздался стук упавших ножниц. Опрокинув в спешке подойник, вбежала старушка в дом и видит - сидит на постели девушка невиданной красоты: на белом лице сияют драгоценными камнями глаза, а брови над ними - как два чёрных соболя.

Это хвощинка превратилась в такую девушку.

Обрадовалась Бяйбярикян, обнимает её, дочерью своей называет.

Стала девушка жить вместе с маленькой старушкой Бяйбярикян и её пятью коровами. Ухаживала за коровами, помогала по дому. Долго они так жили.

Однажды молодой охотник Харжит-Берген отправился на охоту в тайгу.

Увидел он серую белку, прицелился в неё, выстрелил - не попал. Вскочила белка на ёлку, с ёлки на берёзу перепрыгнула, с берёзы - на лиственницу: лес велик, всяких деревьев в нём много. Целый день, с раннего утра до заката солнца, гнался Харжит-Берген за белкой, но сколько ни стрелял - попасть не мог. Дивился и досадовал на себя молодой охотник. Выходит, зря ему такое имя дали. Берген - значит меткий, а какой же он меткий, если обыкновенную белку подстрелить не может!

Доскакала белка до юрты старушки Бяйбярикян с пятью коровами и уселась на растущую поблизости сосну.

Подбежал Харжит-Берген к сосне и - уже в который раз! - выстрелил. Нет, опять не попал. Прошла стрела мимо и упала в трубу юрты!

- Старуха, вынеси стрелу, отдай мне! - крикнул Харжит-Берген.

Никто ему стрелу не вынес, никто не ответил. Охотник крикнул ещё раз, и опять никто на его крик не отозвался.

Рассердился, разобиделся Харжит-Берген, аж покраснел от гнева, и сам вбежал в юрту.

Вбежал, увидел девушку и от её неописуемой красоты в обморок упал. А когда очнулся, ни слова не говоря, вихрем вылетел из юрты, сел на коня и поскакал домой.

- Мой отец, моя матушка! - ещё с порога возгласил он. - У маленькой старушки Бяйбярикян с пятью коровами, оказывается, такая красивая, такая хорошая дочка. Возьмите эту девушку, дайте мне в жёны!

Отец Харжит-Бергена тут же послал гонцов на девяти конях за девушкой-красавицей.

Во весь опор помчались гонцы, летящих птиц догоняли и перегоняли. Прискакали к старушке Бяйбярикян с пятью коровами. Зашли в юрту, увидели девушку и тоже обмерли от её красоты. А когда очнулись, самый старший и рассудительный спросил у хозяйки:

- Старушка Бяйбярикян, отдай свою дочку молодому Харжит-Бергену в жёны!

- Почему бы не отдать, - ответила старушка.- Отдам!

Спросили у девушки, пойдёт ли она.

- Пойду, - сказала девушка.

- А какой калым будет? - спросила старушка Бяйбярикян.

- Какой потребуешь, такой и будет.

- Хорошо. Тогда наполните моё чистое поле всяким скотом. И как только это будет сделано, можете забирать девушку.

Живо пригнали на поле старушки Бяйбярикян столько коров и лошадей, что и самого поля не стало видно. После этого ловко и проворно одели и нарядили девушку. Привели чубарую лошадь, которая понимала человеческую речь, и зауздали её серебряной уздой, оседлали серебряным седлом, а к седлу серебряную плётку привесили.

Харжит-Берген взял невесту за руку, вывел из юрты, на чубарую лошадь посадил, домой повёз.

Едут они краем тайги. Видит Харжит-Берген - лисица бежит. Взыграло его охотничье сердце, говорит он невесте:

-