Почтенный Лорд-мэр и почтеннейший хозяин трактира

– Тш-шш-шш! – успокоил его Темный Патрик. Недоумевающей толпе оставалось лишь удивляться и ждать,покуда слуга почтенного лорд-мэра обернется с поручением. Затем Темный Патрик предложил главному судье подойти и самолично пересчитать на глазах у всех соверены, потом опустить их обратно в мешок и вручить лорд-мэру. И в то время, как все в зале суда сидели затаив дыхание и гадали, что же будет дальше, он велел лорд-мэру приблизиться к хозяину трактира и протянуть ему мешок с деньгами.

– Вы видите этот мешок? – спросил Темный Патрик у хозяина «Головы».

– Вижу, конечно, – ответил хозяин трактира.

– И вы знаете, что в нем?

– Знаю, конечно, – ответил хозяин трактира.

– Подойдите ближе, – сказал Темный Патрик почтенному лорд-мэру, – и потрясите мешок над ухом этого господина. Лорд-мэр выполнил это.

– Что вы слышите, почтеннейший хозяин? – спросил Темный Патрик.

– Звон тысячи золотых, – отвечал хозяин трактира.

И тогда, обращаясь к суду, Темный Патрик объявил свой приговор:

– Согласно заявлению этого господина, один обед в трактире «Голова» стоит один фунт стерлингов. Следовательно, звон тысячи золотых сполна покрывает запах тысячи обедов. И будьте добры, – обратился он уж теперь к хозяину трактира, – выдать сему почтенному господину лорд-мэру расписку с печатью и подписью, что вами получено все сполна.

Как только удивленные зрители справились с чувством стыда, а затем и с приступом безудержного веселья, они подхватили бедного горца на руки и, хотя тот сопротивлялся, с триумфом пронесли его по всем улицам Дублина, а потом на коленях умоляли его остаться у них и стать самым-самым верховным судьей. Но Темный Патрик вежливо поблагодарил их и решительно отказался, сказав, что столь ответственную должность может занимать лишь ученый человек, а что ему, бедному и темному горцу, до этого далеко, еще как далеко. А главное, как сказал он, его ждет не дождется крохотное картофельное поле на склоне Карнауинских гор в Донеголе, которое надо прополоть.

И он выскользнул из толпы, которая окружила его, и пошел прямо к маленькой хижине в глухом закоулке, где и провел ночь. Заплатив шесть пенсов за постой и завтрак, он завязал свои вещички в красный платок, перекинул его на терновой палке через плечо и зашагал по дороге на север.

В старину говорили:

Такой уж он человек, докажет, что сам папа римский – протестант.