Морганы на острове Уэссан

Когда-то давно, очень давно, может быть еще в те времена, когда святой Павел пришел из Иберии на наш остров, жила в Уэссане одна красивая девушка лет шестнадцати — семнадцати, и звали эту девушку Мона Кербили. Так хороша была Мона, что все, кто ее видел, с восторгом говорили ее матери:

— Ну и красивая же дочка у вас, Жанна! Она хороша, как моргана, никогда еще не видывали на нашем острове такой красавицы. Можно подумать, что она дочь какого-нибудь моргана.

— Не говорите так,— возражала добрая мать Моны. — Видит бог, ее отец — Фанш Кербили, мой муж. Это так же верно, как то, что я — ее мать.

Отец Моны был рыбак и почти все время проводил в море. Мать работала на клочке земли подле хижины, а в непогсду пряла лен. Мона ходила с другими девушками на морской берег собирать разные съедобные ракушки, которыми кормилась вся семья.

Должно быть, морганы — их тогда много водилось на острове — заметили Мону и так же, как и люди, были поражены ее красотой.

Раз, когда она, как всегда, сидела с подругами на берегу, девушки заговорили о своих женихах. Каждая хвалила своего за то, что он хороший рыбак, ловко умеет провести лодку среди множества подводных камней, которыми окружен остров.

— Напрасно ты, Мона, воротишь нос от Эрвона Кердюдаля, — сказала Маргарита Арфур дочери Фанша Кербили. — Он славный парень, не пьет, никогда не ссорится с товарищами, и никто лучше его не управляет лодкой в опасных местах — у Старой Кобылы и у мыса Стиффа.

— Вот еще! — отвечала Мона с презрением (потому что, наслушавшись похвал своей красоте, она стала тщеславна и надменна). — Ни за что не буду женой рыбака! Я красива, как моргана, и выйду Замуж только за принца или за сына какого-нибудь знатного вельможи, богатого и сильного. Или, по крайней мере, за моргана.

Случилось так, что ее слова подслушал старый моргай, который прятался, должно быть, за какой-нибудь скалой или под водорослями. Он бросился на Мону и утащил на дно моря.

Девушки побежали в деревню рассказать матери Моны о том, что случилось. Жанна Кербили пряла на пороге своей хижины. Она бросила кудель и веретено и помчалась к морю. Она громко звала дочь, даже вошла в воду и шла так далеко, как только могла, к тому месту, где исчезла Мона. Но все было напрасно, ничей голос не отозвался из воды на ее плач и отчаянный зов.

Весть об исчезновении Моны быстро разнеслась по всему острову и никого особенно не удивила. «Мона была дочерью моргана,— говорили люди,— и, видно, отец утащил ее в море».

Похитителем Моны был король морганов острова Уэссан. Он упес девушку в свой подводный дворец. Дворец был настоящее чудо, самое красивое королевское жилище на земле не могло с ним сравниться.

У старого моргана был сын, прекраснейший из морганов; этот сын влюбился в Мону и просил у отца позволения жениться на ней. Но король и сам задумал это сделать, а потому ответил сыну, что никогда не позволит ему взять в жены дочь земли.

— В нашем царстве, — сказал он сыну, — немало красивых девушек-морган, которые будут счастливы иметь своим супругом королевского сына. И когда ты выберешь одну из них, я дам свое согласие.

Молодой моргай пришел в отчаяние. Он объявил отцу, что никогда не женится, если ему нельзя жениться на той, кого он любит, — на Мрне, дочери земли.

Старый моргав, видя, что сын чахнет с горя и тоски, заставил его посвататься к моргане, которая славилась красотой и была дочерью одного из знатных вельмож двора. Назначили день свадьбы, пригласили множество гостей. Жених и невеста отправились в церковь, а за ними великолепный свадебный кортеж. Ведь у этих морских жителей, хотя они и некрещеные, есть своя вера и храмы под водой. Говорят, у них даже есть свои епископы, и Гульвен Пендюфф, один старый моряк с нашего острова, который объездил все моря на свете, уверял меня, что он видывал их не раз.

Бедной Моне было приказано оставаться дома и приготовить свадебный обед. Но ей не дали никакой провизии, ровно ничего, только одни пустые горшки да кастрюли — это были большие морские раковины. Старый моргай сказал ей, что, когда все вернутся из церкви, она должна подать на стол прекрасный обед, или ей не миновать смерти. Судите же сами, в каком смятении и горе была бедняжка! Да и жених был не менее печален и озабочен!

Когда кортеж двинулся к церкви, жених вдруг воскликнул:

—Ах, я позабыл дома кольцо моей невесты!

— Скажи, где оно, и я пошлю за ним, — сказал ему отец.

— Нет, нет, я сам схожу за ним, никто другой не найдет кольца там, куда я его спрятал. Я сбегаю домой и мигом вернусь.

И он ушел один, не позволив никому сопровождать его.