Нирайдак

Давным-давно, когда земля едва только начала создаваться, когда голубое небо над ней только еще ставилось, - вот тогда-то в месте, где скрещивались длинные реки, на одном островке стоял чум, сделанный из восьми прутиков тальника и покрытый тремя беличьими шкурками. В чуме том жил человек. Звали его Нирайдак.

Носил он шубу, сшитую из двух соболиных шкурок, надевал шапочку, сшитую, из одной беличьей шкурки, а рукавицы - из двух бурундучьих шкурок.

-Был у него верховой олень - Кабарожка - да нож из кабарожьей кости. Больше ничего у него не было: ни братьев, ни сестер, ни отца, ни матери. И некому ему было сказать:

"Мама и папа". Один-одинешенек был. Зверя промышлял, рыбу ловил, так и жил. Белку убьет, а кажется ему, что лису убил. Косулю убьет, а кажется ему, что не косуля это, а сохатый. Из птиц самая маленькая, чипича, казалась ему орлом.

Долго так жил. Стал он думать, что сильней его на всем свете, наверное, никого и нет.

Решил он однажды по свету походить, людей разных повидать, силою своею с богатырями помериться, а заодно и жену себе найти, да такую, чтобы была самой красивой из всех женщин на земле. Позвал он своего верхового оленя-двухлетку, Кабарожку свою, и говорит ему на ухо:

- Кабарожка моя двухлетняя, сделайся ты огнедышащим кабаном-секачом да лети над землей на полтора .аршина и неси меня туда, где живут богатыри и все самые красивые женщины.

Та Кабарожка двухлетняя вмиг сделалась огнедышащим кабаном-секачом. Нирайдак сел на него и поехал.

Много людей огнедышащий кабан-секач поражал своими клыками, острыми как ножи, давил своими копытами, тяжелыми как камни.

Нирайдак же едет, посматривает по сторонам и рот свой не закрывает-песни все время поет. Веселый он был. Доехал до большого-большого ущелья и встретился там с богатырем. Звали его Дёлони-каменный человек.

Слез Нирайдак со своей двухлетней Кабарожки, привязал оленя за куст, вынул свой нож, сделанный из кабарожьей кости, и, расхрабрившись, пошел прямо на Дёлони-богатыря. "Или убью,-думает,-или покалечу его".

Стал Нирайдак подходить к нему. Близко уже дошел, да за прут ногою задел, упал и носом своим прямо в пятку Дёлони-богатыря ударился.

Обернулся Дёлони-богатырь:

- Кто ты такой, откуда свалился и почему такой маленький?

Поднял его и на ладонь свою поставил.

- Я - Нирайдак и тебя, Дёлони-богатыря, не боюсь, убью тебя сейчас.

Замахнулся он своим ножом из кабарожьей кости, прыгнул на грудь Дёлони-богатырю и стал кричать громким голосом, думая запугать Дёлони-богатыря.

Засмеялся Дёлони-богатырь и, чтобы не ушибить, поднял Нирайдака двумя пальцами и засунул к себе за пазуху.

Нирайдак сразу и про песни свои забыл, но испугаться не испугался. Стал в рукав пробираться. Добрался до конца рукава и прыгнул на землю. В два прыжка настиг он своего верхового оленя, свою Кабарожку двухлетнюю, вскочил на нее и поскакал. За выступом горы обернулся и закричал:

- Эй, Дёлони-богатырь, берегись! В другой раз приеду к тебе - жир с костей твоих срежу, а из костей мозг твой весь выколочу. Будь здоров!

И уехал. Приехал в то место, где все самые красивые женщины жили. Выстроил их всех в один ряд, посмотрел, полюбовался на них. Выбрал самую красивую, сел с ней на свою Кабарожку двухлетнюю и домой поскакал.

Дома пустил он пастись свою двухлетнюю Кабарожку, а женщину в свой чум, сделанный из восьми прутиков тальника, крытый тремя беличьими шкурками, хотел ввести. Да как она в такой чум войдет?

Выстроил Нирайдак новый чум, такой просторный, казалось ему, как небо над головой, а сам рыбачить отправился. Поймал он двадцать пять гальянов, насадил их на прутик, но даже от земли не поднял, такие они были тяжелые. Пошел за женой.

- Жена, рыбы я наловил так много, что одному мне никак не принести.

Жена от радости чуть не взлетела, побежала скорей к реке.

- Где же рыба?-спрашивает она.

- Как?-удивился Нирайдак.-Сопку ты видишь, деревья видишь, а рыбу мою не видишь! Почему так?

Посмотрела жена на гальянов на прутике и рассердилась. Взяла их одной рукой, в чум принесла, сварила, а наесться не наелась.

Положил ей тогда Нирайдак камень на живот, чтобы она есть больше не просила, а сам в тайгу пошел.

Лежит жена и думает: "Ни еды, ни одежи от такого мужа - не жизнь, а мука!"

И ушла от него жена-красавица куда глаза глядят, куда ноги несут-туда, где красивые, сильные и добрые мужчины живут.

А Нирайдак живет теперь один, без жены, но веселый и удалый такой же по-прежнему.