Старик Уханай

! — удивился хозяин. — Если такое случится, то я тебе дам взамен черного двадцать белых баранов.

Согласился Уханай и отпустил черного барана в хозяйскую овчарню. А когда все уснули, осторожно вышел на улицу, пробрался в овчарню, заколол своего барана и выпачкал его кровью головы хозяйских баранов, шкуру же разрезал и лоскутки повесил на их рогах. После этого вернулся в юрту и лег спать.

Утром хозяева смотрят — морды у всех баранов в крови, а на рогах висят лоскутья от шкуры черного барана. Прибежал в овчарню Уханай и давай причитать:

— Горе мне, горе! Говорил же я, что съедят эти оглоеды моего барана. Вот и остался я нищим!

Делать нечего, отдал хозяин Уханаю двадцать белых баранов, и отправился старик дальше.

Пригнал он баранов в лощину и давай их резать. Освежевал всех до одного, сложил в кучу так, что на ровном месте мясной бугор вырос, а из-под него ручеек крови потек.

Прибавил Уханай шагу, нагнал по дороге двух путников в волчьих дохах и говорит им:

— Видели — обочь дороги лежит гора мяса, а из-под нее ручей крови струится?

— Не было никакой мясной горы, — отвечают путники. — Мы там недавно проходили.

Заспорил с ними старик Уханай. Спорили они, спорили и побились об заклад, при этом путники поставили на кон свои волчьи дохи. Втроем вернулись в лощину. Смотрят, а там и в самом деле лежит гора мяса, а из-под нее ручей крови течет. Путники рты пораскрывали, а старик Уханай забрал у них волчьи шубы и отправился дальше.

Шел он, шел и забрел к одному человеку, у которого были дочки на выданье. Переступил Уханай порог юрты. Встретил его хозяин как самого дорогого гостя. Только Уханай опять за свое: повсюду таскает за собою волчьи дохи, а когда спать ложится или за стол садится — под себя подкладывает. Вот хозяин и спрашивает:

— Дались тебе эти дохи! Что ты с ними таскаешься?

— Боюсь, — говорит Уханай, — что твои дочери изрежут мои дохи на заплатки.

— Мои дочери еще не тронулись умом, — отвечает хозяин. — Если же такое случится — я выдам их за тебя замуж.

Положил гость волчьи дохи рядом с хозяйскими, а когда все уснули, разрезал свои дохи на мелкие кусочки и разбросал лоскутки возле постелей хозяйских дочерей. Утром хозяин за голову схватился. А старик Уханай тут как тут.

— Отдавай обещанное, — говорит.

Делать нечего, отдал хозяин своих дочерей за старика Уханая. Вернулся он вместе с молодыми женами в родные края, выстроил заново свою белую юрту и зажил на славу.

Да недолго продолжалось его счастье. А все оттого, что не любили старика молодые жены. Накурили они однажды из курунги котел тарасуна. Напился старик Уханай допьяна и запел песню о прежней своей жизни, о нашествии непобедимого воина, о похищении молодой жены и дочери, о смерти единственного сына. Потом перешел к своему последнему странствию, пропел о том, как подобрал с земли бычью лопатку, как обманом выменял ее на котел, котел — на черного барана, черного барана — на двадцать белых, их — на две волчьих дохи, а дохи — на двух девиц-красавиц. Пел старик о том, как благодаря своей ловкости да оборотливости стал он по-прежнему богат и добыл двух молодых жен. Выслушав до конца старикову песню, рассердились жены, а когда старик Уханай уснул, разрушили они его белую юрту, угнали скот на подворье отца и сами к нему вернулись.

А старику Уханаю сон снится, будто спит он под открытым небом, а его жены жилище рушат, скот угоняют. На другой день продрал старик глаза — так и есть: ни юрты, ни жен, ни скота.

Поплакал старик Уханай, погоревал, а потом вышел на улицу, подобрал еще одну бычью лопатку и отправился по белу свету. Может быть, и к нам постучится.