Бедный Доржи

Потом обвязали валун веревками, запрягли сто быков, стали быков погонять, камень тянуть. Долго не поддавался громадный валун. А когда навалились стар и мал, дрогнула громада величиной с ханскую юрту, оттащили быки в сторону валун, перекрывавший реку. Переполнили воды прежнее русло, разлились по всей долине под ликование людей, радостное мычание коров, блеяние овец и ржание лошадей.

Стали люди чашками и ведрами набирать воду, стали чай кипятить, угощение готовить, своего избавителя потчевать.

— Проси, чего душа пожелает, — говорят ему старейшины.

— Ничего мне не нужно, добрые люди, — отвечает Доржи. — Живите счастливо.

— Такому видному парню не к лицу странствовать без коня, — сказали старейшины. Выбрали самого лучшего савраску, запрягли в телегу и проводили своего гостя с юролами.

Ехал Доржи, ехал и доехал до богатого села. Зашел в крайнюю юрту — там муж с женой горючими слезами обливаются.

— На каком горе вскипели ваши слезы? — спрашивает Доржи. — Зачем они обожгли ваши черные глаза?

— Одна у нас дочка, чтобы ласкать и нежить, — отвечают хозяева. — Но вот уже два года, как она не встает с постели. Если умрет наша кровинка, то очаг покроется золой и пылью, незачем будет жить и нам, — а потом спрашивают в свою очередь: — Откуда сам-то будешь? Куда путь держишь?

— Иду я с другого края земли, — отвечает Доржи. — Странствую по белу свету, дела и судьбы людские наблюдаю, со своей сравниваю.

— Если ты обходишь землю, значит, ты человек бывалый, — говорят ему хозяева. — Спаси нашу единственную дочь, и мы обменяемся с тобой кушаками.

— Где ваша дочь? — спрашивает гость.

Откинули родители семь занавесок, и увидел Доржи красавицу с искрящимися глазами. Протянула она гостю правую руку, а когда он дотронулся до нее, из глаз девушки потекли слезы. Жалость и нежность захлестнули сердце парня.

— Угостите гостя, — сказала красавица тихим голосом. Родители только руками всплеснули. Обрадовались, засуетились…

— Вот уже три месяца, как наша красавица слова не могла вымолвить. А тут заговорила. Похоже, что счастье вместе с тобою вошло в наш дом.

Отведал Доржи мяса, выпил чаю.

— А теперь заглянем на крышу, — говорит.

Поднялись они втроем на крышу и увидели жука с голову величиной. Завернули его в старое одеяло, унесли в глухую тайгу, разложили костер из смолевых сучьев и сожгли жука, а золу закопали, чтобы и помина не осталось.

Возвратились они домой, глядят и глазам своим не верят: девушка, которая два года с постели не вставала, за столом сидит и сама чай пьет, а до этого в рот ничего не брала.

Усадила она дорогого гостя рядом с собой, поцеловала в правую щеку.

— На мое счастье ты объявился в этом доме, — говорит. — Не торопись прощаться.

Стал Доржи водить девушку по росным лугам, по таежным полянам, чтобы вволю надышалась она настоянным на травах воздухом, чтобы силы к ней поскорее вернулись. Так и случилось: стала девушка краше прежнего.

А богачи тем временем перепугались. «К этой девушке, — шепчутся между собой, — не иначе как сам бурхан пожаловал. Узнает, что мы наслали такую напасть, накажет нас жестоко. Нужно гостя задобрить».

Пригласили богачи парня к себе, потчуют его яствами, угощают сладкими винами, стараясь угодить и предупредить любое его желание. А Доржи сидел-сидел и говорит: «Черное по черному, белое по белому. Тот, кто сотворил зло, пусть ощутит его своими руками и увидит своими глазами». Перепугались богачи пуще прежнего, стали золото и серебро предлагать, желая откупиться от наказания за грехи.

— Если вы меня принимаете за простого смертного, то чего вы боитесь? — спрашивает Доржи. — В одиночку справиться с вами трудно. Если же вы принимаете меня за бурхана, то зачем, спрашивается, божеству деньги. Уж кого вы и в самом деле должны опасаться, так это простых людей. Не их ли трудом вы живете, платя им злом? Отдайте беднякам это золото и серебро.

Вот окрепла девушка с искрящимися глазами, женился на ней Доржи и говорит:

— Мне нужно побывать еще в одном краю. Путь очень долог и опасен…

— Я еду с тобой! — не дала ему договорить молодая жена.

— Если идти, то вместе, — поддержали ее родители. Погрузили они нехитрую поклажу на телегу и поехали.

Едут себе да едут. Если еще не стемнело — продолжают путь, где припозднятся, там остаются ночевать. Вот подъехали они к подножью ледяной горы, распрягли коня, сами на вершину поднялись. Разыскали между скал белый камень величиной с дверь, сдвинули его с места, а под ним — целые россыпи золота и серебра, дорогих камней и прочих невиданных богатств. Не стали молодые жадничать, взяли столько, сколько им показалось нужным, и той же дорогой спустились с горы.