Договор с ящерицей

Но так как ты беден, а бедность это бремя, прими от меня подарок. Этой золотой монеты коснулась волшебная палочка, теперь она даст тебе столько монет, сколько ты пожелаешь, но проси только по одной, никак не больше, и храни ее на память обо мне!

И зачарованный ризничий растворился в тени деревьев. Гаушо опустил монету в карман своего пояса гуайаки (Гуайака – широкий лакированный пояс с карманами для денег, оружия и т. д., который носили бразильцы ) и тронул поводья.

Солнце уже клонилось к закату, и гора Жарау отбрасывала длинную тень, ложившуюся на болотистый луг и заросли у ее подножия.

По дороге домой гаушо проехал мимо небольшого раншо, стоявшего на пологом берегу; дверь дома заменяла шкура; гаушо спешился и вошел в лавку, в которой окрестные жители в обмен на одежду, шкуру или домашний скот покупали крепкие напитки, а так как глотка у гаушо пересохла, а в голове шумело, он приказал подать ему вина.

Он напился, вытащил из гуайаки монету и расплатился; расход был столь невелик, а сдачи так много, что он удивился: он не привык видеть столько денег, да еще своих... Он высыпал деньги в гуайаку, почувствовав их тяжесть и услышав их глухое звяканье, молча вскочил на коня и поехал дальше.

По дороге он думал о том, что ему нужно купить. Думал о сбруе, оружии, одежде, платках, сапогах, о новой лошади, о шпорах и о разных украшениях, он думал, как он будет объезжать окрестности, раздавать щедрой рукой золотые крузадо, и спрашивал себя, может ли волшебная монета одарить его кучей денег, на которые он сможет купить все, что пожелает...

Он приехал в свое селение и, как человек осторожный, никому не сказал ни где был, ни что сегодня делал, сказал только, что потерял бурого быка, которого пас; а на следующий день, ни свет ни заря, выехал, желая проверить, исполнится ли обещание.

Он купил у торговца щегольской костюм, да еще кинжал, да еще подшивку для брюк с серебряными кольцами, да еще плеть на большом кольце.

И все покупки обошлись ему в три монеты.

Кровь застучала у него в висках; он до боли стиснул зубы, заморгал глазами, у него даже дыхание перехватило: все еще не веря самому себе, он сунул руку в свою гуайаку под заплатанным пончо... в нее упала монета, потом другая, потом третья, потом четвертая... Ровно четыре монеты !

Но падали они не по две, не по три и не по четыре, а одна за другой, и всякий раз по одной...

На раншо гаушо вернулся с битком набитым чемоданом, но, как человек благоразумный, никому не рассказал о случившемся.

На следующий день гаушо поехал по другой дороге к другому, более крупному торговцу, у которого было больше разных товаров. На сей раз он сделал список всего, что нужно было купить, и требовал нужные ему вещи по порядку, следя за тем, чтобы надо было платить по одной монете и чтобы успеть вернуть покупку, если вещь будет стоить дороже одной монеты. Это конечно неловко, что правда, то правда, но зато не придется платить лишнее. Всего он заплатил пятнадцать монет.

И опять он сунул руку в гуайаку под своим заплатанным пончо, и тотчас в нее упала монета... другая... третья... четвертая... пятая и шестая... и так, по одной, все пятнадцать монет!

Торговец брал монеты и клал их на прилавок по мере того, как получал их из рук покупателя; когда же тот расплатился, он сказал, насмешливо и подозрительно:

– Ну и ну! Каждая ваша монета – что твой кедровый орешек: с нее надо ногтями скорлупки очищать!

На третий день по дороге гнали табун лошадей; гаушо остановил его, облюбовал партию, договорился с табунщиком о продаже коней, и, так как не торговался, сделка состоялась.

Вдвоем с погонщиком они вошли в середину табуна – только так они смогли отобрать лошадей; гаушо выбирал то одну, у которой ему нравилась голова, то другую, у которой ему нравились глаза или уши; он вращал тонкое лассо с небольшой скользящей петлей на конце и набрасывал ее на приглянувшегося ему жеребца; если у какой-нибудь лошади ему нравились копыта и она была без изъянов, он отводил в свой загон для скота и ее.

Наметанный глаз пастуха ни разу не ошибся, и тридцать великолепных лошадей были выведены из табуна, за них следовало заплатить сорок пять монет.

И вот пока лошади пили и щипали зеленую траву, гаушо и табунщик отошли в тень фиговой пальмы, что росла на краю дороги.

Не до конца уверовав в чудо, гаушо сунул руку в гуайаку под своим заплатанным пончо... и тотчас в нее посыпались одна монета за другой: одна, три, шесть, десять, восемнадцать, двадцать пять, сорок, сорок пять!..

Удивленный столь необычно медленным способом расплаты, торговец лошадьми не удержался и заметил:

– Друг, твои монеты что орехи жерива: падают по одному!