Крестьянский сын и жар-птица

Те две сестры были красивы, а эта еще краше. Она сразу Ивану понравилась. Когда она пришла, села рядом с Иваном и начала говорить:

– Ну, скажи, Иван-царевич, скажи, что ты желаешь за избавленье моего брата? Надо ли тебе золота, серебра, одним словом, чего только пожелаешь? Я все отдам тебе, ничего не пожалею!

Он все сидел, молчал и глядел на нее. Он, конечно, отказался от золота и от серебра и сказал:

– Мне ничего не надо. Уж ты, наверно, сама знаешь, прекрасная, что мне надо, – наконец сказал.

Она сразу смекнула.

– Слушай, Иван-царевич, ты молод, может быть хошь тениться, я могу найти для тебя и невесту, какую только пожелаешь.

Она спомнила туг слова брата. Теперь он зглянул на нее. У него сердце так и обрадело. «Что, если я возьму ее замуж?» Но ей ничего этого не говорит, думает еще про себя только. А потом спомнил Олександру-царевну, которая ему обещалась и от которой у него был перстень, и сказал ей:

– Нет, прекрасная царевна, я еще молод и жениться еще мне рано, а может быть ты в чем-нибудь в другом мне поможешь?

Тогда она немного подумала:

– Чем же я тебя буду дарить, такого дорогого гостя?

Ушла потом в другую комнату. Приносит одежду и сказала:

– Ну, на, Иван-царевич, скинь свою одежду и надень эту, а сверху опять надень свою и не показывай никому этой одежды. Такой одежды ни у кого нету. Я пасла ее для своего мужа, но уж теперь возьми ты за спасенье моего брата, у меня все равно ничего не вышло (не открывается ему-прямо, а намеки дает).

Иван кряду же разделся, эту одежду надел, а свою наверх. В это время уже прошло одиннадцать месяцев. Потом она ему и говорит:

– Ну, Иван-царевич, пойдем к брату, он тебя там еще будет дарить.

Взяла его за руку, поцеловала и говорит:

– Ну, не удалось мне с тобою жить, уж коли сам отказался, – тут она уж ему покаялась. Привела к брату и говорит:

– Вот я тебе привела Ивана-царевича, ну, только подарков он никаких от меня не берет. Только я ему подарила ту одежду, какую ты сам знаешь.

– Ну, ладно, спасибо, сестра.

Она распростилась и ушла. А тогда подошел царь.

– Ну, скажи, Иван-царевич, скучно ли тебе было? Ты прилетал к нам три раза и жил у нас три года, скажи правду.

Он говорит:

– Нет, ваше величество, мне было жить не скучно. Эти все три года мнр, может быть, показались за три дня.

– Ну, хорошо. Я для тебя все дорогое хотел отдать, но ты отказался сам. Конечно, без этого жить ты не станешь, но уж раз ничего не вышло, так не будем говорить.

Сестра шла на все уступки, но ты сам отказался (ему хотелось женить его на своей сестре, да не вышло), ну, а теперь, что обещано, я буду говорить, слушай, Иван-царевич. Вот тебе, Иван-царевич, как придешь домой, царь даст пять суток отдыха. На шестые сутки царю падёт несчастье – выстанет из озера змей и будет просить человека каждый день на съедение, и потом присудят царскую дочерь вести к нему. Первый змей будет шестиглавый, а их всех три: шести-, девяти – и последний – двенадцати-главый. Шесть и девять – ты с ними легко справишься, ну, а с двенадцатиголовым тебе будет трудно. Первые десять голов ты легко снесешь, а последние две головы придет очень трудно. Будете биться вы двои сутки с ним. И вот на вторы сутки спомни меня. Как будет ставать солнце, ты ему скрычи: Смотри, проклятое чудовище, дом у тебя горит!" Он оглянется, и тогда только у него отрубишь последние две головы. Смотри, не затягивай на третьи сутки, а то он тебя убьет. – Теперь и говорит: – Вот тебе, Иван-царевич, две бутылочки: из одной выпей рюмочку, из другой – две. Только сейчас не пей. Выпей, когда это будет тебе надо. И вот ты, на котором камени лежал, плакал, помнишь этот камень?

– Помню.

– Так вот, под этим каменем есть конь богатырский и латы, и меч-кладенец. Ты из бутылочек как выпьешь, так легко этот камень отвернешь. И вдруг он приносит ему рожок.

– Вот, Иван-царевич, тебе этот рожок, как в него сыграешь, то все эти заицы соберутся. А теперь садись на меня, и я тебя унесу. Мы распростимся, и ты не увидишь меня больше никогда. Только не забудь, что я тебе сказал.

Затем он посадил его себе на спину, и полетели. Принес он его в это царство, еще раз подал ему руку и сказал:

– Помни мои слова!

После этого сам скрылся. Вот, конечно, подходит к самому царству. Сыграл раз, другой в этот рожок, – смотрит, а заицы бежат, что вода льется.

- Открывайте ворота, считайте заицей!

Кряду же открыли и стали считать. Сосчитали и говорят:

– Но, Иванушко, ты, значит, работу свою кончил!

Потом доложили царю, что зайцы все налицо и здоровы и тельны.

– Такого пастуха мы еще не видали, а живем давно в своем царстве.