Крестьянский сын и жар-птица

А уж знает, что за пастух. Батюшко говорит ей:

– Ладно, дочка, это твое желание выполню. Здесь все уже есть, и нет только одного пастуха, и ты правильно говоришь, что его надо позвать, так как я им очень доволен, что он мне пэ такого стада за три года не потерял ни одного и выкормил их очень хорошо. Его надо обязательно позвать.

Отвечает ему зять:

– Слушай, батюшко, этого пастуха не нужно звать, потому что он мой лакей.

– Нет, Иван-царевич, мы его обязательно позовем.

И кряду посылают за этим Иваном, заячьим пастухом. Приходит посол к этой избушке. Отворил двери и видит, что этот пастух спит крепким, непробудным сном. Сколько он его ни будил, разбудить не мог, только заметил у него завязанную руку. Из руки высачивалась кровь. И приходят обратно с ответом к царю.

– Я, ваше величество, был у пастуха, но он спит. И спит так крепко, что, сколько я ни будил, добудиться его не мог, только заметил, что правая рука его завязана и из Руки выступает кровь.

А уж она-то знает. Вышла из-за стола, подошла к отцу в говорит тихонько ему, лично одному:

– Папа, пойдем смотреть пастуха. Я покажу, что он за пастух. Больше пока ничего не скажу. Сам увидишь.

Они кряду пошли. А она уже знает, где Пастухова избушка. Когда пошли, царь и говорит публике:

– Вот что, товарищи, вы немножко обождите, а я схожу за одной нуждой.

Приходят к избушке, открывают дверь, а Иван-царевич, конечно, спит.

– Так вот, папа, я тебе объяснюсь, кто есть этот пастух: этот пастух и есть Иван-царевич, а который у нас там Иван-царевич, тот есть его лакей. Я давно это знала, но никому не говорила. Это он выезжал все три раза и убивал змеев. И вот посмотри, последний раз он был обранен, и я перевязывала у него руку своим именным платком там, на месте, а также у егонного коня ногу. И вот он в последний раз, когда уезжал, то мне сказал, что языки отдал тому названному Ивану-царевичу, то он от него какие-то выкупы за них брал, но не знаю, какие.

– Так вот что, дочка, почему он зараныпе себя не объявлял?

– Он потому не объявлял, что знал все зараныпе, что будет ездить спасать меня. Вот что, батюшке, у него есть такие редкости, что таких у нас и в царстве нет. Но когда он станет, так он сам покажет, я больше ничего не буду говорить.

– Ну, так что же, дочка, постарайся его будить, чтобы он шел с нами на пир.

Она ему на грудь пала и говорит:

– Стань, Иван-царевич, стань, друг дорогой, спаситель мой. Спас ты меня и наше царство от всех змеев.

Наконец, он скидывает глаза. Сел на стул и говорит:

– Слушайте, ваше величество и прекрасная царевна, идите и совершайте все, как было, и пусть Иван-царевич тот сидит на своем месте, а когда я приду, так там все выясню. Когда я приду на пир и попрошу слова, так разрешите сказать.

– Хорошо.

Они и отправились на пир и стали продолжать угощенье. А Иван-царевич стал, умылся, руку перевязал и оделся. Ту одежду, что ему дала царевна, сестра жар-птицы, он надел под низ, а свою – наверх и пошел на пир. И сел он на нижний конец стола. Но, конечно, царь уж его видит и знает теперь, кто пришел. Стали обносить чарами. И также приносят Ивану чару. Он выпил и стает на ноги.

– Ваше величество, не велите казнить, а велите слово вымолвить.

– Говори, пастушок, говори, что ты желаешь.

– Так вот, я хочу у вас спросить: почему же у вас зять Иван-царевич сидит за столом и ест в перщатках?

Он дальше не стал спрашивать. Царь кряду и говорит:

– Да что, Иван-царевич, ты видишь, что все люди сидят без перщаток, а у тебя они на руках; но-ко, сними!

Когда он снял обеи перщатки, то не оказалось на той и другой руке шести пальцев. Царь начинает спрашивать:

– Ну-ко, скажи, Иван-царевич, почему у тебя пальцев нету? У тебя, как будто бы, раньше были? Он начинает говорить:

– Вот, ваше величество, эти пальцы все змей у меня в боях откусывал.

Тогда Иван-пастушок стал на ноги и развернул платок:

– Ваше величество, а откуда же у меня эти пальцы взялись, сличите-ко, подойдут ли? Он мне эти пальцы отдавал лично сам за то, что брал у меня змеиные языки. Тогда царь сказал:

– Ну, дак что ты с ним хошь, то и делай теперь. А Иван-царевич отвечает:

– Ваше величество, да у него не только пальцев нет на руках, он давал мне еще вырезывать ремень из спины, чтобы я только отдавал ему языки. Сам он не убил ни одного змея.

Правда-то, она все-таки выходит наружу. Потом вылагает он остальные вещи на стол и показывает царю и всем гостям. А тот неподвижно сидел и ничего не говорил. И потом все Иван-царевич обсказал, кто он есть.

– Я, действительно, царский сын Иван-царевич, и за то, что выпустил у отца жар-