Елена прекрасная

Если сожег – скажи мне правду и поедем домой сейчас же. Он потом и говорит:

– Да, Елена Прекрасная, сожег.

– А ты знаешь, что сделал? Ты теперь открыл меня Кощею Бессмертному. Отец сдул весь капитал на этот кустюм, чтоб на семь лет закрыть меня от Кощея Бессмертного, и оставалось еще ждать три дня, тогда бы он забыл меня, а теперь он приметит и возьмет меня. Давай, пойдем скорее, будё успеем.

Только они вышли на крыльцо, как спустился черный вихорь, подхватил ее, и он остался один.

Вот он пришел домой, не пьет, не ест, свалился и давай плакать. И думает: «Что я теперь наделал, не мог подождать три дня».

Отец ждал, ждал, с каким объяснением придет сын, не дождался, и на третий день сам пошел навестить их. Когда приходит, то смотрит – сын лежит в постели один.

– Что ж ты, Ванюша, ко мне не являешься и лежишь в постели один, а где твоя жена?

– Моя жена, – отвечает Иван-царевич, – вот я что, батюшке, наделал. Когда с пира убежал и начал искать, куда она эту старость положила, – и начал ему говорить, – искал, искал, нашел этот кустюм старой старухи. Взял, затопил печь и сожег его. Когда я сожег и прибежал обратно, Елена Прекрасная меняй спрашивает: «Ваня, ты где был, всяко мой кустюм ты не сожег?» – «Я дома был и сожег твою старость». – «Ну, давай, скорей поедем домой, а то Кощей Бессмертный меня схватит». Еще сказала: «Ты не мог три дня помешкать, тогда бы Кощей Бессмертный меня забыл совсем». И вот когда мы вышли на крыльцо, спустилась чернеть, и подхватила Елену Прекрасную невидимая сила и унесла. Вот теперь и остался я один и лежу и плачу.

Улетело у него все дорогое.

Тогда сказал отец:

– Дурак же ты, Ваня, поэтому; не мог ты помешкать три дня, а она была бы потом всю жизнь твоя. А вот теперь что будешь делать, и я тебе тоже помочь ничем не могу. И пропало теперь царство для тебя, потому что ты неженатый.

Теперь Иван и говорит:

– Но, ладно, папа, пусть мама испекет мне подорожничков, я хоть умру, а все равно пойду ее разыскивать, мне без нее не житье.

И вот так кряду же ему приготовили сумочку. Он простился с отцом, с матерью и отправился в путь-дорогу.

Вот он идет, идет, идет далёко иди близко, и все он идет дорогой. И до того он дошел, что итти не замог и пищи у него ничего не стало. И думает: «Ну,теперича все равно дорогой голодный умру».

А в это время видит – стоит избушка. Стоит и вертится.

Он подошел и сказал:

– Избушка, избушка, повернись к лесу глазами, а ко мне воротами: мне не век вековать, а одну ночь ночевать, Запусти прохожею!

Избушка остоялась. Он заходит и видит: стоит старуха у печки.

– Фу-фу, на Руси не бывала и русского духу не слыхала, а теперь слышу. Съем я тебя, молодец, я тридцать годов человечьего мяса не едала.

Он заговорил:

– Что ты, бабушка, холодного, голодного будешь есть, ты бы меня напоила, накормила, баню истопила, да в бане выпарила, а тогда бы тебе было мягче есть меня.

Потом старуха посмотрела на него. Напоила, накормила и в то же время баину истопила и в баине его выпарила, уложила в кровать и дала ему поспать, а потом подошла к кровати и говорит:

– Ну-ко, скажи, молодец, чьего ты роду-племени и как тебя звать? Скажи, куда ты идешь, куда путь держишь?

– Звать, бабушка, меня Иван-царевич. А иду я – половина волей, а другая – неволей, а третья – своей охотой. Женился я случийно на одной старушке, а она оказалась Елена Прекрасная. Я взял и сожег ее кустюм старушечий, и ее унес Кощей Бессмертный. И вот теперь иду разыскивать.

– Дурак же ты, Иван-царевич; ты мой зять, а она мне родная племянница. И не умел ты ее держать, ведь через три дня бы она была твоя навсегда, а уж теперь и не Знаю. Я тебе помочь ничем не могу. Ты знаешь, как отец скрывал ее от Кощея Бессмертного? Он весь свой капитал вложил, чтоб на семь лет закрыть ее (знают тетки те, волшебницы, может быть, и сами помогали отцу). А теперь ты иди к отцу, если он тебя помилует, дак то ладно, а не помилует, дак, пожалуй, и живому не бывать. Он отсюда живет недалёко. Вот и иди, а когда увидишь большой дом и встретит тебя старушка, напоит, накормит. Это будет твоя теща, а уж если будет сам дома, я не знаю, что тебе будет.

И вот он распростился с этой тетушкой и пошел.

Идет он, идет и идет, и идет далёко ли, близко, – сам не знает. И вдруг видит – стоит дом, большой-пребольшой. Подходит к этому дому. Только подошел к крыльцу, и видит – выходит ему старушка навстречу. Открыла дверь и сказала: – Заходи, молодец, в избу.

Когда он зашел в избу, она сейчас накрыла стол, напоила его, накормила и уложила спать. А сама села рядом и стала спрашивать:

– Ну-