Отец и сын

1. Отец. Думы

В палатах царских тишина,

Никто приказа не нарушит –

Сегодня ночью не до сна,

Лишь страх окутывает души…

Сейчас решается судьба

Предателя царя и веры…

Жизнь или смерть… Судьбу врага

Решит отец его – Петр Первый!

В кругу оплавленных свечей

Он у стола сидит в молчанье,

Во тьме услышав эхо дней

Того нелепого венчанья…

Как только в возраст он вошел,

Мать выбрала ему невесту –

Петр молод был, красив, умен…

А в остальном – лихой повеса.

Да, Слобода его влекла –

Но кто виновен, что ум ясный

Хотел великие дела

Свершить во благо дней прекрасных…

Там, в Слободе, Лефорт учил

Его наукам разуменью –

К тому же, Франц был очень мил,

И развлекал Петра весельем.

А в теремах? Боярский гнет,

И сонная, седая скука –

Их темный разум не поймет,

Что миру может дать наука.

А в Слободе – ученый люд,

Лаборатория Лефорта…

Изысканность балов и блюд

Среди немецкого комфорта.

Там молодая кровь царя

Кипела, как вино играла –

Там, как вечерняя заря,

Всегда его встречала Анна…

Поэтому царица-мать

Боялась за его натуру,

Мечтая от него убрать

Всю ненавистную немчуру.

Но, зная его резкий нрав,

Она не возражала сыну,

И в поддержанье его прав,

Смиряла древнюю трясину…

На недовольный гул бояр

Мать неизменно отвечала,

Что у Петра державный дар –

Он станет новых дней началом.

Но между тем, она сама

Остепенить его хотела –

Пускай Петра хранит жена

Для государственного дела.

Царица-мать нашла ему

Невесту знатнейшего рода –

Красавицу Лопухину,

На радость русскому народу.

Петр согласился на обряд,

Чтоб силу обрести на царстве –

Хотя жениться был не рад,

Шел под венец он ради власти.

Обряд он еле пережил,

Был раздражен и раздосован,

От скуки был почти без сил

Под сводом терема родного.

Он Евдокию не любил –

Она была хоть и красива,

Но не умна… Петра бесил

Простой царицы образ милый.

Она не понимала дел,

Что он задумал для России,

Свершений всех, что он хотел…

Лишь дома быть его просила.

Потом родился Алексей…

И Петр любил его и верил,

Что дело его жизни всей

Продолжит сын, если сумеет.

Он не учел тогда, что сын

Среди боярских пыльных сводов,

Средь темных баб воспитан был,

И нравом – в матери породу.

Петр занят был в трудах своих,

Он дома появлялся редко –

Жена их сына от чужих

Оберегала, как наседка.

Но вот, царица-мать слегла,

Вернулся Петр из дальних странствий –

Он мать свою любил всегда,

К жене был также безучастен.

И только после похорон

Он с Евдокией объяснился –

Был глупой фразой разъярен,

И в монастырь сослал молиться…

Царевича из рук бояр

Он вырвал своей волей грозной –

Его сестре своей отдал,

Но, вероятно, было поздно…

Была Наталья и умна,

И образованна примерно –

Племянника почти без сна

Она воспитывала верно.

Да, Алексей учиться стал,

И иноземные науки

Он постепенно постигал…

Но… мать тянула к сыну руки…

Насильный постриг стал концом

Цветенья, молодости, жизни –

Расставшись с царственным венцом,

Она лишь гасла в темной ризне.

И мысль о сыне ей была

Не только болью расставанья –

Ей снился в темноте ночей

Момент конца ее изгнанья.

Царевич помнил все года

Ее печальный, нежный образ –

В часы забвенья иногда

Он материнский слышал голос.

Росла в нем ненависть к отцу,

Но прятал он ее под маской –

И тягу к царскому венцу

Всегда скрывал сыновней лаской.

Но как же он решиться мог

Пойти на сговор с вражьей силой –

Пойти на подкуп, на подлог,

Предать отца, предать Россию?!

… Сейчас царь в темноту глядит,

И взгляд его тяжел и горек,

Но непреклонен Петра вид –

Решить он должен сына долю…

Петр встал и подошел к окну…

Подумал, в замысел не веря,

Осуществить мечту одну –

Еще увидеть Алексея…

2. Сын. Сомнения

Здесь, в подземелье, слепит мрак…

Видны расплывчатые тени –

Теперь понятно, отец враг!

Он сына бросил на колени…

Пусть даже сын предал его –

Но он ведь кровь его родная,

Отец же сделанное зло

Забыть бы мог, за все прощая…

Царевич Алексей… Теперь

Себе он оправданья ищет…

Когда закрылась эта дверь,

Слова пусты, глупы, излишни.

Но Алексей все до сих пор

Себя не видит виноватым –

Не тронет совести укор

Души, отравленной когда-то.

Он с детских лет привык скрывать

Все чувства от отца с улыбкой –

В душе любя лишь только мать,

Храня навеки образ зыбкий.

Он даже думать не хотел

О тех великих совершеньях,

Что провести отец успел –

Он думал о своих лишеньях.

За мать обида навсегда

Накрыла жизнь его капканом,

Ни годы, ветры, ни вода

Не исцелили детства раны.

Отца он обвинил во всем,

И даже в жизни непутевой

Виновным был лишь только он –

В любой ошибке бестолковой.

Как смел он с девкой слободской

Крутить амуры пред народом?