Чудесная свеча

IV

Отправляясь из Иерусалима, Раньеро рассчитывал добраться до Италии морем. Ему пришлось изменить это решение после того, как разбойники отняли у него деньги. Надо было ехать сухим путем.

Это было долгое путешествие. Он поехал из Яффы к северу вдоль сирийского побережья. Потом - на запад вдоль полуострова Малая Азия. Потом опять на север, до самого Константинополя. Оттуда предстоял еще очень длинный путь до Флоренции.

Все это время Раньеро жил доброхотными даяниями. Большей частью пилигримы, во множестве теперь стремившиеся в Иерусалим, делили с ним свои хлеб.

Несмотря на то, что Раньеро почти все время ехал один, дни его не были длинны и однообразны. Ему все время приходилось наблюдать за пламенем свечи, относительно которого он не мог не беспокоиться. Стоило подуть ветру или упасть дождевой капле - пламя угасло бы.

Во время путешествия по пустынным дорогам, в постоянной .заботе о том, чтобы не дать погибнуть священному огню, ему пришло в голову, что когда-то он уже встречал нечто подобное. Он уже знал прежде человека, охранявшего нечто, столь же ненадежное, как и пламя свеча.

Вначале это представлялось ему смутно, он подумал, что видел это во сне.

Но по мере того, как он ехал в одиночестве по чужой стране, ему все настойчивее казалось, что нечто подобное уже было с ним раньше.

- Как будто всю жизнь свою я ни о чем ином не слышал, - говорил он.

Однажды вечером Раньеро въехал в какой-то город. Смеркалось, и жены стояли в дверях, поджидая мужей. Среди них Раньеро увидел женщину, высокую и стройную, с серьезным взором. Она напомнила ему Франческу дельи Уберти.

В ту же минуту Раньеро стало ясно то, в чем он никак не мог разобраться, о чем недоумевал. Он понял, что для Франчески ее любовь была, наверно, такой же горящей свечой, пламя которой ей хотелось сохранить навечно и за которую она постоянно боялась, что Раньеро потушит ее. Он изумился этой мысли, но все более, более убеждался, что так на самом деле и было. Впервые он стал понимать" почему Франческа ушла от него, и что вернуть ее он сможет не воинскими подвигами.

* * *

Путешествие Раньеро было весьма продолжительным. В немалой степени это зависело от того, что он не мог выехать в дурную погоду. Он сидел тогда в караван-сарае и оберегал пламя. Это были тяжелые дни.

Однажды, проезжая по горам Ливана, Раньеро увидел, что собирается гроза. Он ехал среди страшных пропастей и стремнин, высоко и далеко от человеческого жилья. Где-то на гребне одинокого утеса он заметил могилу сарацинского святого. Это было маленькое четырехугольное каменное строение с куполообразной крышей. Лучше было укрыться здесь.

Едва Раньеро вошел в склеп, как разразилась снежная буря, бушевавшая два дня. Настал такой ужасающий холод, что он чуть не замерз.

Раньеро нетрудно было бы набрать топлива для костра: он знал - на склонах горы много сучьев и хвороста. Но он считал пламя, которое вез с собой, святым и не желал зажигать им ничего, кроме свечи перед алтарем Пречистой Девы.

Непогода разыгрывалась все пуще, наконец, загрохотал гром и засияли молнии. Одна из них ударила в гору, прямо перед могилой, и зажгла старое дерево. Раньеро смог тогда развести костер, не пользуясь священным огнем.

* * *

Раз, в полуденный час, было очень жарко, и Раньеро лег в кустах отдохнуть. Он крепко спал, а свеча стояла рядом между камнями. Пока Раньеро спал, пошел дождь. Когда Раньеро, наконец, очнулся ото сна, земля вокруг была мокрой, и он не смел взглянуть, на свечу из боязни, что она погасла! - Но свеча тихо горела под дождем, потому что две маленькие птички летали над пламенем. Они держались в воздухе на распростертых, трепещущих крыльях, защищая свечу от дождя. Раньеро мигом снял плащ и развесил его над свечой. Затем он протянул руку за птичками, ему захотелось приласкать их. Они не улетели, он поймал их и погладил.

Раньеро удивился, что птицы не испугались его, а потом подумал: "Они не боятся, потому что знают, у меня одна мысль: защитить то, что нежнее всего".

* * *

Раньеро находился уже в окрестностях Никеи. Здесь он встретил западных владетелей, ведших подкрепление крестоносцам в Святую Землю. Среди них был и Роберт Тальефер, странствующий рыцарь и трубадур.

Раньеро ехал в своем ветхом плаще со свечой в руках, и солдаты стали по обыкновению кричать:

- Сумасшедший, сумасшедший!

Роберт остановил их и заговорил с Раньеро.

- Издалека ли ты так едешь? - спросил он.

- Я еду так от самого Иерусалима,-