Ерёма дурак и смерть

Кому идет погадать - тому сразу отгадывает; кого полечить захочет, вылечивает. И стар и млад потянулись к Настеньке. "Ну вот, теперь я взаправду проснулась, - решила она. - И думается мне и легко и сильно. Пробудилась я! Прочь, сны болотные!"

Народ к ней благоволить стал. Потому что много жизней она в воде судьбы увидела. Разбогатела, людей добрых, что приютили ее, обула, одела по-настоящему. Сама одеваться стала - так одежда на ней и светится.

Цельный год прошел. Вдруг принесли ей больного мальчика. "Излечи, ты все видишь!" - бухнулись в ноги радетели. "Идите с Богом, а у ворот подождите, я поговорю с ним", - сказала Настя.

Мальчик этот был очень необычный, глаза как у кошки, но выражение человечье. Только Настя заговор прочла, к силе своей обратилась, мальчик вдруг тихо подошел к ней и, положив руку, прикоснулся. А глаза невиданные детские так и смотрят.

- Не надо, Настенька, - говорит он ей. - Не тебе лечить болезнь эту, ибо и не болезнь это вовсе.

И сразу слышит и чувствует Настенька, что все меняется и звучит уже не детский голос, а холодный далекий голос, который во всех ее снах звучал:

- В глубоком сне ты, Настя. Ты думаешь, что проснулась. Но ты в еще более страшный сон ушла. Что твои те два последних сна! Знаешь ты многое, но знание это только в сон тебя еще поглубже погружает. Ибо и знание тоже сном бывает.

Вскрикнула Настенька, выбежала вон от ненавистного голоса. Дрожит вся. У ворот радетели глупые стоят, спрашивают. Но пробежала Настенька мимо них - вглубь, в тьму, где лес начинался сразу за городом. И взмолилась опять: "Неужто не пробудилась я? Неужто я во сне еще живу? Сон во сне, и опять сон во сне, и так без конца? Кто же я, где же я?" И ответ какой-то метнулся в душе. И запело там все от музыки внутренней. "Света, света хочу! - закричала она. - Света небесного, неземного!"

И упал тут свет мгновенно, как струя, в душу ее, и озарилась она и возликовала: "Все вижу, все вижу везде, и себя вижу! Встала я из тьмы! Проснулась!"

Но пожалел, видно, кто-то ее, из совсем нездешних. Видит, белая девушка стоит рядом, очень похожая на нее, в русской одежде. Как вторая Настя. И улыбается. А тьмы нигде нет. И корона Небесной России сверкает на ней.

- Слушай, Настенька, - говорит девушка. - Изведешься ты. Совсем пропадешь. Не тот свет это, ибо и свет разный бывает. Не пробуждение это.

Девушка подошла поближе, сделала жест рукой. И вдруг почувствовала на мгновение Настенька, что означало бы, если б она в самом деле проснулась. Рухнул бы мир, как будто его и не было, со всем его умом, светом, бормотанием и откровением...

...Но что было бы заместо мира сего - в то не могла проникнуть Настенька даже на секунду. И слава Богу, что не могла, не для человека это. ...Потом все прошло, опомнилась. Девушка по-прежнему рядом, на Настеньку смотрит.

- Иди, бедная, не мучайся, - сказала она и коснулась ее своей рукой. - Теперь ты знаешь... Иди, иди, ты очнешься в своей деревне, и она - не сон.

Все пропало в глазах Настеньки. Исчезло, точно в глубокую ночь провалилось. Долго ли коротко такая тьма была, вдруг слышит она - голоса над ней раздаются. С трудом открывает Настя тяжелые веки и видит: лежит она в избе, на постели, а кругом нее деревенские ходят. Лица у всех озабоченные.

- Проснулась, проснулась! - кричат.

- Что, что со мной?! - спрашивает Настенька.

Лучшая подружка кинулась к ней:

- Настя, помнишь, мы в прятки играли? Потерялась ты... Потом из леса вышла, но сонная, как по луне шла... А теперь ты проснулась!

Не будем сказывать, как уладился такой необычный случай.

И наконец, прошло время - Настя счастливо зажила. Душенек-подружек еще крепче полюбила. Вместе песни новые сочинять стали, по лесу дремучему ходить, душу открывать. Только в прятки Настенька уже не хотела играть. А то спрячешься, действительно Бог знает куда. Никто и не найдет.