Нашествие снеговиков

- Уважаемые снеговики, - начал Лапушкин, положа руку на сердце и стараясь ни на секунду не запинаться, - вы не должны бояться растаять! Ведь вы по сути своей вода, которая единственное, что было ещё до сотворения мира. Вот, послушайте начало всех начал – Книга Бытие стихи первый и второй: «Вначале сотворил Бог небо и землю. Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою». Представляете? Понимаете? Всё только-только начиналось, а вода уже была! И она помнит это. – Не умолкая, Иван растопил в ладонях комочек снега и капнул по капельке на нос-сосульку и на нос-морковку. – И вы не могли забыть, но почему-то забыли, как, растаяв, сливаетесь в один ручеёк и течёте по полю, по дну овражка мимо ракит и ольшаника, сквозь краснотал и ракитник до самой реки. Потом вливаетесь в реку и полноводным потоком катите к синему морю. А там, под ярким жарким солнцем воспаряете в бескрайний небесный простор, собираясь в облака и тучи, клубитесь и летите над полями, над горами, куда только пожелаете, чтобы пролиться дождём в тёплых краях, или просыпаться снегом в холодных. Какое же это счастье – слиться с любимыми в один ручеёк, заклубиться в одно облачко… Течь-звенеть, парить-греметь… Обниму, бывает, Ксюшку крепко-крепко и так хочу оказаться весь-весь-весь внутри неё… Да только мы, увы, не вода, мы стих 26: «И сказал Бог: сотворим человека…». Так сказать, напослед…

Тугой, горячий ком невыразимых, тех, что за пределами слова чувств подкатил от сердца к горлу Ивана и заставил умолкнуть.

Молчали и снеговики. И не шевелились. Капельки влаги на их носах висели не замерзая, и на морковке, и на сосульке. Потом разом сорвались и упали – атлету на грудь, деве на живот. Только после этого Лапушкин заметил, что снеговики не только не шевелятся, но и не дышат.

Снег внезапно прекратился. Улёгся разом ветер. Кругом стало тихо-тихо, светло от свежевыпавшего снега и… забавно от множества снеговиков вылепленных невесть кем с поразительным искусством и расставленных в самых неожиданных позах по всему широкому полю между Лапушкинским лесом и селом Верхние Лапушки. До села было всего полтора километра, а до Нового года целых два часа. Так что учитель черчения и рисования Иван Герасимович Лапушкин мог позволить себе ещё минут пять-шесть никуда не торопиться. Просто постоять, тихо вдыхая холод и выдыхая тепло.