Крылатые шлемы

Было похоже, что орел расклевывает мертвое тело. "Так, а сколько у вас катапульт?" -- Максим взялся за новый лист, но Пертинакс придавил его ладонью. "Нет, Цезарь, -- сказал он. -- Не надо заходить слишком далеко, испытывая терпение богов. Бери либо людей, либо машины, но не то и другое вместе. Иначе мы отказываемся". -- Машины? Какие? -- спросила Юна. -- На Стене стояли катапульты -- огромные машины вышиной сорок футов, которые метали каменные глыбы или железные стрелы. Ничто не могло устоять против них! В конце концов Максим оставил нам катапульты, но зато взял безо всякой жалости половину всех солдат. Когда он закончил и свернул списки, то от наших легионов осталась лишь оболочка! "Привет тебе, Цезарь! Мы, идущие на смерть, приветствуем тебя! -- смеясь продекламировал Пертинакс слова гладиаторов. -- Врагу стоит сейчас только облокотиться о Стену, и она закачается". "Дайте мне только те три года, о которых говорил Алло, -- ответил Максим, -- ив вашем распоряжении на Стене будет двадцать тысяч солдат. Но сейчас мы идем на риск -- мы бросаем вызов богам и в нашей игре на кон поставлены Британия, Галлия и, возможно, Рим. Согласны ли вы играть на моей стороне?" "Мы будем играть, Цезарь!" -- ответил я. Никогда еще не видел я такого человека! "Хорошо, -- ответил Максим. -- Завтра перед войсками я провозглашу вас Капитанами Стены". И мы вышли в ночь, где при свете луны все приводилось в порядок после игр. На верху Стены возвышалась статуя Великого Рима. Ее шлем блистал от инея, а копье указывало на полярную звезду. По миганию костров можно было определить ряд сторожевых башен, а темные громады катапульт выстраивались в линию, исчезавшую где-то вдали. Все эти предметы были до скуки знакомы, но все же в ту ночь они выглядели как-то необычно, -- ведь мы знали, что утром должны стать их хозяевами. Солдаты восприняли известие спокойно. Заботы начались позднее, когда Максим увел половину всех легионов и нам пришлось раздвигаться и заполнять опустевшие башни, когда жители стали жаловаться, что торговля приходит в упадок, да вдобавок задули осенние ветры -- вот когда для нас двоих наступили черные дни. Пертинакс был в таких случаях для меня даже больше, чем просто правой рукой. Он ведь родился и вырос в знатной галльской семье и поэтому знал, как обращаться к разным людям -- и к центуриону, родившемуся в Риме, и к этим отбросам из Третьего легиона -- ливийцам [*48]. С каждым он говорил, как с человеком, равным ему по благородству. Я так ясно видел, сколько нам еще надо сделать, что забыл: не только люди определяют исход событий. Это была ошибка. Пикты меня не пугали, по крайней мере в тот год, но Алло предупредил меня, что Крылатые Шлемы скоро нападут с моря на нашу Стену, чтобы показать им, пиктам, насколько мы слабы. Я сразу же отдал необходимые распоряжения: на концы Стены передвинуть наши лучшие войска, а вдоль берега установить защищенные щитами катапульты. Подготовка шла быстро, и спешка была не лишней. Крылатые Шлемы обычно нападали до начала снежных бурь -- силами от десяти до двадцати кораблей сразу -- либо на Сегедунум, либо на Итуна, в зависимости от направления ветра. Надо сказать, что Крылатые Шлемы, прежде чем высадить людей на берег, должны были сначала убрать на корабле паруса, и если дождаться, когда они начнут их сворачивать, и тут же метнуть из катапульты камни -- железные стрелы не годятся, стрелы просто проходят через ткань, -- то корабль переворачивается и море снова становится чистым. Несколько человек, бывает, доплывут до берега, но их единицы... В общем, это несложно. Самым трудным для нас было часами стоять на песчаном берегу под пронизывающим ветром со снегом. Так мы и сражались с Крылатыми Шлемами в ту зиму. Ранней весной, когда восточные ветры пронзают тебя словно ножом, Крылатые Шлемы снова собрали много кораблей напротив Сегедунума. Алло сказал мне, что они не успокоятся, пока в открытом бою не захватят хотя бы одну башню. Они всегда сражались в открытую. Мы целый день методично забрасывали их камнями, пока все не было окончено. И тогда я увидел, что к берегу плывет какой-то человек, очевидно спасшийся после того, как его судно затонуло. Я подождал, и волна выбросила его к моим ногам. Шагнув вперед, я увидел, что у человека такая же медаль, что и у меня. -- Парнезий показал рукой на грудь. -- Поэтому, когда человек пришел в себя и был в состоянии говорить, я задал ему особый вопрос, на который существует особый ответ. И он ответил этим нужным словом -- значит, среди почитателей бога Солнца Митры [*49] он принадлежал к разряду Грифонов [*50].