Крылатые шлемы

- Я хотел испытать этот лук Улисса [*33], -- сказал Парнезий, -- но... -- Он показал покрасневший палец. -- Мне очень жаль, -- ответил Дан. -- Ты, наверно, отпустил резинку слишком рано. А что ты рассказывал Юне? -- Пусть герой продолжает свою историю, -- молвил Пак, усевшись верхом на сухую ветку у всех над головами. -- А я буду объяснять, как античный хор [*34]. -- Я рассказывал твоей сестре о том, как попал в армию, -- ответил Парнезий. -- Тебе пришлось сдавать экзамен? -- с интересом спросил Дан. -- Нет. Я сказал отцу, что хотел бы служить в кавалерии даков [*35], я не раз видел этих кавалеристов в Аква Сулис, но он заявил, что мне лучше начать службу в регулярном римском легионе. Я же, как и многие мои товарищи, не очень-то любил все римское. Эти рожденные в самом Риме офицеры с презрением смотрели на нас, рожденных в Британии, мы были для них варварами. "Да, это так, -- согласился отец. -- Но помни, что мы -- люди старой закалки и наш долг -- служить империи". "Империи? Какой? -- спросил я. -- Один император у нас в Риме, и уж не знаю, сколько сейчас провозглашено императоров в восставших провинциях". "Главная беда не в этом, -- продолжал отец. -- Рим изменил заветам отцов и должен быть наказан". Тут он стал вспоминать события минувших веков, и по его словам выходило, что Вечный Рим находится на грани падения. "Да, -- повторил он, -- у Рима нет никакой надежды на спасение. Но если боги помогут нам, британцам, то мы можем спасти Британию. Поэтому, Парнезий, я говорю тебе как отец: если сердце твое лежит к военной службе, то твое место -- на Стене". -- Какой Стене? -- разом спросили Дан и Юна. -- Отец имел в виду стену Адриана [*36]. Она была построена давным-давно, чтобы отгородить Британию от раскрашенного народа, по-вашему, -- пиктов. Когда отец сказал это, я поцеловал его руку и стал ждать приказаний. Мы, римляне, рожденные в Британии, знаем, чем мы обязаны своим отцам. -- Если б я поцеловал руку отцу, он бы рассмеялся, -- сказал Дан. -- Обычаи меняются, но если ты не станешь слушаться отца, то это тебе не пройдет даром, можешь не сомневаться. После нашего разговора отец послал меня учиться маршировать в гарнизон вспомогательных войск. Когда я выучился, Максим дал мне жезл центуриона Седьмой когорты Тридцатого легиона. -- А кто такой Максим? -- поинтересовалась Юна. -- Сам Максим, наш великий Цезарь, генерал Британии. Мало того, что он дал мне жезл центуриона, но и продвинул сразу на три ступеньки! Новичок обычно начинает с десятой когорты и затем продвигается до первой. -- И ты был счастлив? -- снова спросила Юна. -- Еще бы. Я думал, что Максим отличил меня за молодцеватый вид или за умение маршировать, но вернувшись домой, узнал, что мой отец, служивший когда-то вместе с Максимом, попросил его за меня. -- Ну и ребенок же ты был! -- усмехнулся Пак, сидя на своей ветке. -- Был, -- подтвердил Парнезий. -- Но вскоре -- ты, Фавн, это знаешь, -- вскоре я покончил с играми навсегда. Пак кивнул. Он сидел, опустив коричневую голову на коричневую руку, и глаза его смотрели в одну точку. -- Штаб Тридцатого легиона тогда находился в Андериде, но моя Седьмая когорта размещалась на Стене. -- Андерида? Это что? -- дети обернулись к Паку. -- Это Певнсей. -- Пак указал рукой на юг. -- Снова наша долина! -- воскликнул Дан. -- Там, где высаживался Виланд? -- И Виланд, и другие, -- отвечал Пак. -- Это место древнее, даже по сравнению со мной. -- Итак, -- продолжал Парнезий, -- я получил приказание идти с тридцатью солдатами к нашей когорте. -- Он весело рассмеялся. -- Я чувствовал себя счастливее любого императора, когда впереди своего отряда выходил из Северных ворот лагеря, мимо охраны и алтаря богини Победы, которым мы отдали салют. -- Как? Как? -- дружно спросили Дан с Юной. -- Вот так! -- ответил Парнезий и медленно проделал все красивые движения римского салюта, который завершается глухим ударом щита, опускаемого за плечи. -- Да-а, -- прошептал Пак. -- Тут есть над чем подумать. -- Мы выступили в полном вооружении, -- продолжал Парнезий, снова садясь на землю. -- Но как только дорога вошла в лес, солдаты захотели погрузить щиты на лошадей. "Нет, -- сказал я, -- пока вы под моей командой, свое оружие и доспехи будете нести сами". "Но сейчас жара, -- возразил один солдат, -- а у нас нет доктора. Вдруг у нас будет солнечный удар или лихорадка?" "Тогда умирайте! -- ответил я. -- Невелика потеря для Рима. Выше копья! Подтянуть ремни!" "Не строй из себя императора Британии!" -- крикнул он. Я сбил его с ног тупым концом копья и объяснил этим рожденным в Риме римлянам, что, если еще будут такие разговоры, у нас станет одним человеком меньше.