Доктор медицины

Наша Луна спешила Сатурну на подмогу, -- не забывайте, что я выражаюсь астрологически. Я от края до края окинул взором раскинувшееся надо мной небо, моля бога направить меня на правильный путь. В это время Марс, весь сверкая, уходил за горизонт. И в тот момент, когда он уже готов был скрыться, я заметил, что у него над головой что-то блеснуло и занялось огнем -- может быть, это была какая-либо яркая звезда, может быть -- всплеск пара, -- но казалось, будто он обнажил меч и размахивает им. В деревне петухи возвестили полночь, и я присел возле водяного колеса, пожевывая курчавую мяту, хотя эта трава и принадлежит Венере, называя себя глупейшим в мире ослом. Теперь-то мне стало понятно все!

-- Что же? -- спросила Юна.

-- Истинная причина чумы и избавление от нее. Молодчина Марс поработал за нас на славу. Хоть он и не блистал в полнеба, -- кстати, именно потому я и упустил его в своих вычислениях, -- он более чем какая-либо другая планета хранил небеса. Я имею в виду, что он хоть понемногу, но показывался на небе каждой ночью на протяжении всех двенадцати месяцев. Вследствие этого его горячее и очистительное влияние, соперничающее с тлетворным влиянием Луны, привело к уничтожению тех трех крыс прямо под носом у меня и у их несомненной покровительницы Луны. Я и раньше видел, как Марс, склоняясь на полнеба и прикрываясь щитом, наносил Луне увесистые удары, но впервые его сила оказалась столь неотразимой.

-- Я что-то ничего не понимаю. Ты хочешь сказать, что Марс убил крыс потому, что ненавидел Луну? -- спросила Юна.

-- Конечно, это же ясно как день, -- ответил мистер Калпепер. -- И сейчас я вам это докажу. Почему в кузнице на Мандейлейн чума не возникла? Да потому, как я вам уже говорил, все кузницы естественно принадлежат Марсу, и конечно же, он не мог уронить свое достоинство, позволив прятаться там тварям, которые подчиняются Луне. Но подумайте сами, не будет же Марс постоянно склоняться к Земле и заниматься охотой на крыс ради ленивого и неблагодарного человечества? Такая работа вогнала бы в гроб даже самую трудолюбивую лошадь. Отсюда нетрудно было догадаться, какое значение имела звезда, вспыхнувшая над Марсом, когда он собирался скрыться. Она словно призывала людей: "Уничтожайте и сжигайте крыс -- тварей Луны, ибо именно в них скрыт корень всех ваших бед. И теперь, когда я продемонстрировал вам свое превосходство над Луной, я ухожу. Прощайте!"

-- Неужели Марс действительно так и сказал? -- спросила Юна.

-- Да, именно так, если еще не больше, но только не все имеющие уши могут его услышать. Короче, Марс подсказал мне, что чума переносится тварями Луны. Именно Луна, покровительница всего темного и дурного, и была всему виной. И уже своим собственным скудным умом я додумался, что именно я, Ник Калпепер, несу ответственность за жизнь людей этой деревни, что на моей стороне божий промысел и что я не могу терять ни секунды.

Я помчался на поле, где лежали больные, и попал к ним как раз в то время, когда они молились.

"Эврика! Эврика! Нашел! Нашел! -- крикнул я и бросил им под ноги дохлую крысу, я взял ее на мельнице. -- Вот ваш настоящий враг. Звезды мне его открыли".

"Мы молимся, не мешай", -- ответствовал Джек. Лицо его было бледно, как начищенное серебро.

"Всему на свете свое время, -- говорю я. -- Если ты действительно хочешь победить чуму, берись и уничтожай крыс".

"Ты совсем спятил", -- взмолился Джек, заламывая руки.

Один человек, лежащий в канаве у ног Джека, вдруг завопил, что он скорее предпочтет сойти с ума и умереть, охотясь на крыс, чем валяться в мольбах на сырой земле до самой смерти. Все вокруг одобрительно засмеялись. Но тут Джек Маржет упал на колени и упрямо стал просить бога даровать ему смерть, но спасти всех пораженных. Этого оказалось достаточным, чтобы снова повергнуть людей в состояние безысходности и тоски.

"Ты недостойный пастырь, Джек, -- сказал я ему. -- Если тебе и суждено умереть до восхода солнца, то хватай дубье (так мы в Сассексе называем палку) и бей крысье. Это и спасет остальных людей".

"Хватай дубье и бей крысье", -- повторил он раз десять, как ребенок, а потом они все дружно расхохотались и хохотали до тех пор, пока смех не перешел у них в приступ истерии, о котором я вам уже говорил, -- подобный приступ толкает человека на самые непредвиденные поступки. Но по крайней мере, они разогрели свою кровь, а это пошло им на пользу, потому что в это самое время -- около часу ночи -- огонь жизни в человеке горит тише всего.