Тирититуф

Яйцо становилось все меньше и меньше, хотя на скорлупе не появилось ни единой трещинки.

Через неделю оно уменьшилось вдвое, еще через неделю — втрое, а через три недели стало уже размером с индюшачье.

Тогда король осторожно взял его в руки и отнес наверх, в покои королевы.

С каждым днем яйцо становилось все меньше и меньше, пока не стало размером с голубиное. А скорлупа была теперь почти прозрачной. И вот однажды утром, когда первые лучи солнца проникли через открытое окно, королева взяла крохотное яйцо и проглотила его, словно пилюлю.

Неземное блаженство охватило ее, горячая радость разлилась по жилам, будто кровь заструилась с удвоенной силой. Все вокруг казалось во сто крат прекрасней, чем обычно. Цветы распускались прямо на ее глазах, повсюду запели птицы — в саду, на крышах, на подоконнике. Ей хотелось тихонько запеть колыбельную, чтобы уснул малыш, которого она теперь носила под сердцем. И сами собой вспомнились слова:

— Лунушка-Луна!

Ты принцу так нужна!

Солнышка сестра, Луна-краса,

принц тебя заждался, явись на небеса,

Лунушка-Луна!

Теперь она жила в ожидании счастья.

Казалось, на короля тоже снизошла благодать. Слушая, как напевает королева, он покачивал головой в такт неторопливому напеву.

Весь дворец охватили мир и покой. Все чего-то ожидали. Однако нередко короля посещала прежняя грусть, как много месяцев назад, когда они с королевой строили известковую скорлупу.

— Хотел бы я знать, что принесет нам на этот раз появление ребенка?

— Радость, ведь после нас останется наследник. Значит, мы будем продолжать жить в нем, в его детях и внуках.

— Прежние короли, мой отец и мой дед, обольщались так же. Подумать только, на что нам пришлось пойти, чтобы иметь ребенка!

— Наслаждайтесь настоящим, гоните прочь заботы...

Король уже знал, что принц будет расти не по дням, а по часам: Фея Фьорелла сказала, что за месяц он вырастет, словно за год. А королю с королевой, наоборот, суждено очень быстро состариться, и, когда они уже не смогут приносить пользу, их снова отведут на лесную поляну и оставят там умирать.

— Юность и жизнь, — повторял король, — должны бы длиться вечно.

— А может, тогда мы бы стали жаловаться, что никак не можем умереть, — отвечала королева.

— Быть может. Человек никогда не бывает доволен.

И снова воцарялся покой, все ожидали сына, который теперь должен был появиться очень скоро.

Наконец в одно прекрасное утро, к великой

радости народа, глашатаи объявили под трубные звуки морских раковин:

— Тру-ту-ту! Тру-ту-ту! Родился принц! Тру-ту-ту!

Фея Фьорелла привела двух козочек, чтобы они вскармливали младенца. Королева укладывала его на ковер, а козочки по очереди кормили малютку с материнской заботливостью.

С этого самого времени на лицах короля и королевы стали появляться первые признаки старости. Для принца месяц был как целый год, а для них часы летели словно дни, прибавляя все больше морщин, заставляя горбиться все сильнее, совсем как прежде, когда они, едва волоча ноги, плелись по залам и анфиладам дворца, а встречаясь, глядели друг на друга и печально говорили:

— Стары мы стали, Ваше Величество!

— Увы, Ваше Величество! Очень стары! Частенько они с улыбкой провожали взглядом

встреченного в одном из многочисленных переходов министра с белой-пребелой и длинной-предлинной бородой, толстого как бочка, с большим-пребольшим животом, словно надутый воздушный шар. Смешон был и придворный колдун; такой же толстый, пузатый, он с трудом передвигался маленькими шажками, отдуваясь и пыхтя. То-то радовались, глядя на них, король с королевой, что всегда были такими худыми.

Тем временем принц рос красивым, послушным, добрым и очень непоседливым.

Первое время министр с длинной седой боро-Встречая принца, который, весело подпрыгивая, мчался ему навстречу, пугался, как бы тот снова не принялся за свои непочтительные шутки. Но мальчик лишь вежливо приветствовал его, осведомлялся о здоровье, позволяя себе толь-

ко по-детски ласково потрогать пальцем большой-пребольшой живот, и затем уступал старику дорогу.

Фея Фьорелла пожелала, чтобы ему дали прежнее имя — Тирититуф. И в тот день, когда юноше исполнилось восемнадцать лет, она объявила:

— Больше вы меня никогда не увидите!

Принц попытался было удержать ее, схватив за край плаща, но тот выскользнул из рук, легкий, как дуновение ветра. Фея Фьорелла исчезла!

Он оглянулся на короля с королевой, но они тоже исчезли. Долго еще звал их принц, заглядывал во все уголки дворца, пытаясь отыскать хоть какой-то след.

С того дня больше их никто не видел. В народе прошел слух, что фея Фьорелла забрала их с собой.