Тирититуф

присел на камень отдохнуть. Перед ним вилась тропинка, она, казалось, звала его вперед, не давая перевести дух.

И тут он вспомнил, что осталось совсем немного до истечения намеченного срока в один год, один месяц и один день, пора было возвращаться во дворец. Но как же не хотелось пускаться в обратный путь, так и не раскрыв тайны загадочного яйца, которое когда-то высиживала старая королева...

Странника мучили голод и жажда» и он достал свои скудные припасы. Вдруг ему показалось, что вдалеке по тропинке кто-то движется, странно подпрыгивая и пританцовывая. Издали было не разобрать, зверь то или человек, приближается он или удаляется.

Тирититуф изо всех сил старался разглядеть, что же это такое, сердце его громко колотилось от волнения. Это существо там, вдалеке, хоть и подпрыгивало и приплясывало непрестанно, все же не двигалось ни вперед, ни назад, словно кого-то поджидало.

— А вдруг это и есть Пляши-Кружись?

И он бегом помчался к ней. На этот раз предчувствие не обмануло его.

— Послушайте, милая девушка, ведь вы и есть Пляши-Кружись?

— Да. И я вас знаю, король Тирититуф.

— Ведь я уже больше года ищу вас повсюду! Ах, скажите мне наконец, чей я все-таки сын?

— Да на что вам это знать, Ваше Величество? Она все подпрыгивала и приплясывала, и у короля закружилась голова.

— А вы не могли бы остановиться, хотя бы на минутку?

— Если я остановлюсь, это буду уже не я.

— Как это так?

— Я снова стану такой, как тысячу лет назад.

— Тысячу лет назад?

— Надо взять золотой гвоздь, нагнуться и вбить его в землю лбом, приговаривая при этом:

Тили! Тили! Тили! Тили!

Никто не заметит, как гвоздик забили.

Тили! Тили! Тилибом!

Здесь будет гвоздик, забитый лбом!

И она продолжала приплясывать с невероятными ужимками и гримасами.

У короля Тирититуфа как раз нашелся в кармане золотой гвоздь. Он наклонился, воткнул гвоздь в землю и принялся забивать его лбом, приговаривая:

— Тили! Тили! Тили! Тили!

Никто не заметит, как гвоздик забили...

Взглянув на Пляши-Кружись, он увидел, что она пошатнулась, словно вот-вот лишится чувств. И он поспешил продолжить:

— Тили! Тили! Тилибом!

Здесь будет гвоздик, забитый лбом!

И опять поднял голову, чтобы поглядеть на девушку.

Плотный серый туман окутал ее фигуру. Когда туман рассеялся, король увидел перед собой большую обезьяну в плаще, затканном золотом и серебром, расшитом крупными бриллиантами, похожими на звезды.

Король Тирититуф ни капельки не испугался. Он сразу подумал: «Должно быть, это фея!» И отвесил ей почтительный поклон. Странно, обезьянье лицо не было отталкивающим, напротив, что-то необычайно привлекательное таилось в выражении глаз, в уголках губ. Казалось, оно излучает доброту.

— Благодарю, Ваше Величество! До сих пор мне не удавалось услышать эти слова: «А вы не могли бы остановиться, хотя бы на минутку?» Тысячу лет я была заколдована и вынуждена вечно приплясывать и подпрыгивать. Это была месть... Я не могу сказать, кто меня заколдовал. Вы меня освободили, теперь я счастлива, что обрела свой прежний облик. В благодарность я буду помогать вам всем, чем смогу.

— Тогда скажите, чей я сын?

— Да на что вам это знать, Ваше Величество?

— Если бы это не было так важно для меня, я бы и не спрашивал.

— Ну хорошо, Ваше Величество. Вы появились на свет из яйца птицы тирититуф. Но вот только...

— Говорите, говорите же, Пляши-Кружись!

— Не называйте меня так больше. Для вас я буду фея... Фьорелла. Мое истинное имя звучит настолько нежно, что всякий, кто случайно услышит его, может умереть от удовольствия. Зовите меня Фьорелла.

— Говорите, говорите же, фея Фьорелла!

— Так вот, это яйцо птицы тирититуф было за- колдовано, чтобы отомстить мне... Я не могу вам

сказать, кто его заколдовал. Но если бы его высиживала я, на свет появился бы чудовищный змей.

— Но я чувствую, что иногда становлюсь хуже любого змея! Во мне просыпается желание причинять зло всем без разбора. Сам не знаю, что меня все-таки останавливает.

— Вас останавливает доброе влияние старой королевы, которая высиживала яйцо.

— Но она умерла!

— Совсем наоборот, она жива и снова стала молодой, как и король, ее супруг. Вот только...

— Говорите, говорите же, фея Фьорелла!

— Для того чтобы снова появиться на свет и стать добрым, вам пришлось бы подвергнуться тяжкому испытанию. Хватит ли у вас мужества? Вот, слышите, королева зовет меня! Прислушайтесь, это ее голос.

Издалека донесся слабый-слабый зов:

— Приди, приди, Пляши-Кружись!..

Король Тирититуф почувствовал сильное волнение. И в этот момент, не успел он и глазом моргнуть, фея Фьорелла исчезла. Он с тоской огляделся.