Прелесть

Жил-был старик купец, который разбогател на подозрительных торговых сделках и заважничал.

— За деньги купишь все, и счастье тоже, — говаривал он. Потому и взял себе в жены девушку красивей всех в округе, хоть и бедную. Радовался купец, что все ему завидуют.

Родилась у них дочка. Кто ее ни увидит, похвалит:

— Вырастет красивей мамы!

Купец был вне себя от счастья и с утра до вечера любовался малюткой, сидевшей на руках у матери или спавшей в колыбельке.

Как-то ночью проснулся он от странных звуков.

— Ты слыхала?

— Слыхала! — ответила жена.

Оба не на шутку испугались. А дочка захныкала, потом как заплачет! Мама вынула ее из колыбельки, поцеловала, покормила грудью, и вскоре та заснула. Но родители остаток ночи провели без сна. А поутру в спальне все было как обычно, и девочка — резвая, улыбчивая — выглядела так, будто ничего дурного с ней не приключилось.

Но следующей ночью — снова. «Ты слыхала?» — «Слыхала!»

Оба страшно испугались. Малышка захныкала, а потом как заплачет! Мама поступила как и накануне, и крошка уснула, однако муж с женою не сомкнули глаз. Наутро в спальне все было как обычно: малышка — резвая, сиявшая улыб-

кой — выглядела так, будто ничего с ней не случилось.

На третий вечер уложили они дочку спать между собой. Но наступило время — и опять раздались странные звуки. «Ты слыхала?» — «Слыхала!»

Мама, перепугавшись пуще прежнего, взяла дочурку на руки, желая уберечь от того, кто замышлял дурное и бродил вокруг кровати. Вновь малышка стала хныкать, громко плакать, но в конце концов заснула. А родители всю ночь не сомкнули глаз.

С той поры ничего подобного не повторялось.

Росла девочка удивительно пригожей, и родители не чаяли в ней души. Имя, нареченное ей при рождении, казалось им недостаточно красивым, и звали они дочку Прелесть. Было ей уже два года, но она не могла сказать ни слова и не отзывалась, когда к ней обращались. Видя, как родители шевелят губами, девочка смотрела застывшим взглядом, смеялась или же мычала. И что еще ужасней, Прелесть была не только бессловесной, но к тому же и глухой: когда произносили "ее имя или хлопали в ладоши, она оставалась безучастной или тупо глядела на руки, судя по всему, хлопков не слыша.

— Глухонемая!

Родители потеряли покой.

У малышки были огромные глаза — голубые и ясные, как у матери, однако без малейшего проблеска ума. При виде пищи они загорались и поблескивали, и сколько бы она ни проглотила, все равно казалась голодной. Дай ей волю — не переставала бы жевать.

Поев, она ложилась на пол в уголке и часами дремала. А когда не ела и не дремала, то обходила комнаты и наблюдала за домашними или пробо-

вала подражать им. Мама шьет? Значит, и ей нужны иголка с ниткой и клочок материи, чтобы кое-как прокладывать стежки. Служанка подметает, вытирает пыль? Значит, и Прелесть хочет водить метлою по полу — туда-сюда, направо и налево — или, сама не ведая зачем, махать тряпкой по мебели и стенам. И горе, если мама не давала ей иголку с ниткой, а служанка — тряпку и метлу! Девчушка ударялась в слезы, кричала, топала ногами, и приходилось выполнять ее желание. Стоило же ей увидеть что-нибудь или кого-нибудь, кто казался ей забавным, она хохотала до упаду, пока на глаза не навертывались слезы. Эти крики, плач и топанье, а также беспричинный смех были для родителей что нож: острый, им теперь не нужно было и богатство, не способное принести хоть каплю радости. Купец, не упускавший прежде никакой возможности обогатиться, больше не осмеливался повторять: «За деньги купишь все, и счастье тоже»... Но вот как-то раз надоумили его:

— Пойдите к колдуну Открой-Закрой. Он своими мазями творит чудеса. Бедным дает их даром, а от богатых требует платы, да какой!

— Вылечит мне дочку — половину состояния отдам.

И купец отправился на поиски колдуна.

Войдя в его пещеру, он от испуга чуть не лишился чувств. Под сводами носились, словно обезумев, громадные летучие мыши, по полу туда-сюда скакали жабы, огромная змея то ползала, то, встав на хвост, раскачивалась, подрагивая жалом, похожим на язычок пламени. Растянувшись на золе возле очага, мурлыкал черный кот, а на плече у колдуна сидела сова и хлопала глазами, сверкавшими во тьме, точно алмазы.

Коснется колдун стены — и оттуда ударяет

фонтан: то голубой, то розовый. Мелодичное журчание струй казалось звоном колокольчиков из серебра и золота. Напоив этой розовой и голубой водой свою живность, колдун опять дотронулся до стен, и фонтаны тотчас иссякли.

Так вот за что он получил прозвание Открой-Закрой! Купец собрался с духом и только хотел было молвить слово, но колдун его опередил:

— Я знаю, что вас привело сюда.