Капризуля

Он соскочил со стула и попробовал залезть на

стол, чтобы достать одну булку: такого белого хлеба он дома никогда не видел.

И так как мама пыталась помешать ему, он стал кричать и топать, чего прежде никогда не делал!

Папа с мамой и не знали, огорчаться или радоваться этим невероятным переменам.

Пришлось им выполнить его желание.

— Это мой хлеб!

Он отрезал широкие ломти и уминал их.

— Это мой сыр!

Он резал сыр на толстые куски и уплетал их ! вместе с хлебом.

— Это мой лук, мои яйца!

Он резал лук, он чистил яйца, и уписывал их, заедая хлебом.

Казалось, он, как и старик, целый месяц ничего не ел.

Папа с мамой глядели на него во все глаза, думая, что малыша заколдовали.

На столе и крошек не осталось.

Миг — и ребенок выскочил из дома. Столь неожиданное появление его развеселило всех соседей. Мальчишки и девчонки обступили малыша, он вмиг освоился и уже не церемонился. Увидит у кого-нибудь игрушку — и тянется к ней, чтобы выхватить из рук.

— Дай! Хочу!

И если, испугавшись или пожалев его, соседский ребенок говорил: «Возьми, дарю», — он тут же отвергал ее с пренебрежением:

— Плохая! Не хочу!

Соседки хохотали, гладили его и спрашивали:

— Хочешь это? Хочешь то?

Ничего он не хотел. Бегал то туда, то сюда: ему не нравилось, когда его ласкали, и стоило какой-нибудь куме, смеясь, за ним погнаться, как

он вдруг прыгал в лужу, и оттуда разлетались брызги грязи.

Такие фокусы он выкидывал впервые. Соседки интересовались:

— Что произошло, кума? Он сам собой проснулся?

— Сам собой, соседушки! — И в голосе ее слышались рыдания.

— Вы не рады? Дети... должны вести себя как дети.

Могла ль она сказать: «Его заколдовали?» Крестьянин и его жена так думали не зря. Про- ходили дни и месяцы, мальчик рос и делался все несноснее. Соседки уже прозвали его Капризулей. Да что там Капризуля! Чертенок, да и только!

Теперь почти каждое утро он выходил из до- му с отцом, который шел работать в поле. Но по дороге исчезал — среди деревьев, в зарослях кустарника, за каменной оградой. Идя обратно, отец встречал его на том же месте, где он и пропал.

— Где ты был, негодник?

— Я — Капризуля, — отвечал тот, глазом не моргнув.

— Где ты был?

— У него.

— У кого же это?

— Он зовет меня: «Иди сюда! Иди!» Говорит, что подарит мне бесценное сокровище. Будто бы на мне есть метина. А то сокровище получит

только меченый! Папа, где она?

Словам его отец ни капельки не верил. Беря его с собой, он собирался не спускать с мальчишки глаз. Но тот всякий раз внезапно исчезал. А по пути обратно отец встречал его на том же месте, будто он все время там и оставался.

— Где ты был?

— У него.

— У кого это?

— Он меня зовет: «Иди сюда! Иди!» Говорит, на мне есть метина! А сокровище получит только меченый.

Каждый раз, когда крестьянин рассказывал жене про то, как их сынок исчез, бедняжка ударялась в слезы.

— Вот увидишь, он однажды не вернется.

— Но что ж это за метина? Ты видела ее?

— Нет у нашего сыночка ни родимых пятен, ни родинок, ни метин.

— Давай его осмотрим хорошенько с ног до головы.

— Если он позволит.

Мальчуган спал голышом, и папа с мамой при свете лампы оглядели сына от макушки до пят. На белой коже не было и крошечной веснушки.

Мама вспомнила, что чародей — или колдун — осмотрел еще затылок сына, отодвинув волосы, и воскликнул: «О! Ну что ж! Ну что ж!» Действительно, под волосами на затылке мама обнаружила три красные поперечные черточки — едва заметные и похожие на легкие царапины.

— Должно быть, это и есть та метина!

— Да-да! Она!.. Так, значит, это правда! Сыну уготовано сокровище!

— И мы разбогатеем! Я не ошиблась, говоря, что старик-то был колдун!

— Вернее, чародей!

Наутро мальчик снова был готов пуститься в путь.

— Он звал меня: «Иди сюда! Иди!»

— Кто зовет тебя? Куда ты собираешься?

— Я слышу голос, но не вижу никого. Меня как будто бы подхватывает ветер, и я оказываюсь там — в замке, или во дворце, или в большой пещере, не знаю, и в каждом зале — груды дра-

гоценных камней. Но он мне говорит: «Вот самый драгоценный камень». И показывает свою дочь, а та и впрямь как будто каменная. Не говорит, не шевелится, а глаза сверкают — ярче, чем у кошки. Старик и спрашивает: «Возьмешь ее за себя?» Что мне делать? Я и отвечаю: «Пусть останется при вас!» Он сердится, кусает себе руки... и гонит меня вон! Зачем мне его каменная дочь? Дал бы лучше пригоршню драгоценных камней!..

Рассказывая, Капризуля не стоял на месте: жестикулировал, смешно стрелял глазами туда-сюда, шевелил губами, поворачивался — раз и два! — на каблуках, будто юла, смеялся, напевал, а то, остановившись, вслушивался.