О том, как старушка чернила покупала

На Кособокой улице, в доме N 17, жила одна старушка. Когда-то жила она вместе со своим мужем, и был у нее сын. Но сын вырос большой и уехал, а муж умер, и старушка осталась одна.

Жила она тихо и мирно, чаек попивала, сыну письма посылала, а больше ничего не делала.

Люди же говорили про старушку, что она с луны свалилась.

Выйдет старушка другой раз летом на двор, посмотрит вокруг и скажет:

— Ах ты, батюшки, куда же это снег делся?

А соседи засмеются и кричат ей:

— Ну, виданное ли дело, чтобы снег летом на земле лежал? Ты что, бабка, с луны свалилась, что ли?

Или пойдет старушка в керосиновую лавку и спросит:

— Почем у вас французские булки?

Приказчики смеются:

— Да что вы, гражданка, откуда ж у нас французские булки? С луны вы, что ли, свалились?

Ведь вот какая была старушка!

Была раз погода хорошая, солнечная, на небе ни облачка. На Кособокой улице пыль поднялась. Вышли дворники улицу поливать из брезентовых кишок с медными наконечниками. Льют они воду прямо в пыль, сквозь, навылет. Пыль с водой вместе на землю летит. Вот уже лошади по лужам бегут, и ветер без пыли летит пустой.

Из ворот 17-го дома вышла старушка. В руках у нее зонтик с большой блестяшей ручкой, а на голове шляпка с черными блестками.

— Скажите,— кричит она дворнику,— где чернила продаются?

— Что? — кричит дворник.

Старушка ближе:

— Чернила!— кричит.

— Сторонись!— кричит дворник, пуская струю воды.

Старушка влево, и струя влево.

Старушка скорей вправо, и струя за ней.

— Ты что,— кричит дворник,— с луны свалилась, видишь, я улицу поливаю!

Старушка только зонтиком махнула и дальше пошла.

Пришла старушка на рынок, смотрит, стоит какой-то парень и продает судака большого и сочного, длиной с руку, толщиной с ногу. Подкинул он рыбу на руках, потом взял одной рукой за нос, покачал, покачал и выпустил, но упасть не дал, а ловко поймал другой рукой за хвост и поднес к старушке.

— Во,— говорит,— за рупь отдам.

— Нет,— говорит старушка,— мне чернила...

А парень ей и договорить не дал.

— Берите,— говорит,— недорого прошу.

— Нет,— говорит старушка,— мне чернила...

А тот опять:

— Берите,— говорит,— в рыбе пять с половиной фунтов весу,— и как бы от усталости взял рыбу в другую руку.

— Нет,— сказала старушка,— мне чернила нужны.

Наконец-то парень расслышал, что говорила ему старушка.

— Чернила? — переспросил он.

— Да, чернила.

— Чернила?

— Чернила.

— А рыбы не нужно?

— Нет.

— Значит, чернила?

— Да.

— Да вы что, с луны, что ли, свалились!— сказал парень.

— Значит, нет у вас чернил,— сказала старушка и дальше пошла.

— Мяса парного пожалуйте,— кричит старушке здоровенный мясник, а сам ножом печенки кромсает.

— Нет ли у вас чернил? — спросила старушка.

— Чернила? — заревел мясник, таща за ногу свиную тушу. Старушка скорей подальше от мясника, уж больно он толстый да свирепый, а ей уж торговка кричит:

— Сюда пожалуйте! Пожалуйте сюда!

Старушка подошла к ее ларьку и очки надела, думая сейчас чернила увидать. А торговка улыбается и протягивает ей банку с черносливами.

— Пожалуйте,— говорит,— таких нигде не найдете.

Старушка взяла банку с ягодами, повертела ее в руках и обратно поставила.

— Мне чернила нужны, а не ягоды,— говорит она.

— Какие чернила — красные или черные? — спросила торговка.

— Черные,— говорит старушка.

— Черных нет,— говорит торговка.

— Ну тогда красные,— говорит старушка.

— И красных нет,— сказала торговка, сложив губы бантиком.

— Прощайте,— сказала старушка и пошла.

Вот уже и рынок кончается, а чернил нигде не видать.

Вышла старушка из рынка и пошла по какой-то улице.

Вдруг смотрит — идут друг за дружкой, медленным шагом, пятнадцать ослов. На переднем осле сидит верхом человек и держит в руках большущее знамя. На других ослах тоже люди сидят и тоже в руках вывески держат.

«Это что же такое? — думает старушка.— Должно быть, это теперь на ослах, как на трамваях, ездят».

— Эй!— крикнула она человеку, сидящему на переднем осле.— Обожди немного. Скажи, где чернила продаются?

А человек на осле не расслышал, видно, что старушка ему сказала, а поднял какую-то трубу, с одного конца узкую, а с другого — широкую, раструбом. Узкий конец приставил ко рту, да как закричит туда, прямо старушке в лицо, да так громко, что за семь верст услыхать можно:

Спешите увидеть гастроли Дурова!

В госцирке! В госцирке!

Морские львы — любимцы публики!

Последняя неделя!

Билеты при входе!

Старушка с испугу даже зонтик уронила. Подняла она зонтик, да от страха руки так дрожали, что зонтик опять упал.

Старушка зонтик подняла, покрепче его в руках зажала, да скорей, скорей по дороге, да по панели, повернула из одной улицы в другую и вышла на третью, широкую и очень шумную.