Джельсомино в Стране Лгунов

Может быть, у вас его ломтями режут? Да вы только взгляните, какой прекрасный хлеб в моем магазине.

И, говоря это, он показал на полки, где ровными шеренгами выстроились сотни пузырьков с чернилами самых разных цветов. А съедобного там не было и в помине - ни крошки сыра, ни даже яблочной кожуры.

"Может быть, он сошел с ума? - подумал Джельсомино. - Если так, то лучше не перечить ему".

- Это верно, у вас великолепный хлеб, - согласился он, показывая на пузырек с красными чернилами. Уж очень ему хотелось услышать, что скажет хозяин.

- В самом деле? - просиял тот. - Это самый лучший зеленый хлеб, какой когда-либо поступал в продажу.

- Зеленый?

- Ну конечно. Простите, может быть, вы плохо видите?

Джельсомино готов был поклясться, что перед ним пузырек с красными чернилами. Он уже придумывал подходящий предлог, чтобы убраться отсюда подобру-поздорову и поискать другого продавца, который еще не успел спятить с ума, как вдруг его осенила хорошая мысль.

- Послушайте, - сказал он, - за хлебом я зайду попозже. А сейчас скажите мне, если вас не затруднит, где тут можно купить хороших чернил?

- О, пожалуйста! - ответил хозяин все с той же любезной улыбкой. - Вон там, перейдя через дорогу" вы найдете самый лучший в нашем городе канцелярский магазин.

В витринах этого магазина были выставлены аппетитные караваи хлеба, пирожные, макароны, лежали горы сыров и образовались целые заросли колбас и сосисок.

"Я так и думал, - решил Джельсомино, - тот продавец не в своем уме, оттого он и называет чернила хлебом, а хлеб чернилами. Этот магазин мне нравится гораздо больше".

Он вошел в магазин и попросил взвесить ему полкило хлеба.

- Хлеба? - удивился продавец. - Вы, наверное, ошиблись. Хлебом торгуют в магазине напротив, а мы продаем только канцелярские товары. - И широким жестом он указал на съестные припасы.

"Теперь я понял, - сообразил Джельсомино, - в этой стране все называется наоборот! И если назовешь хлеб хлебом, тебя никто не поймет".

- Свешайте мне, пожалуйста, полкило чернил, - сказал он продавцу.

Тот отвесил полкило хлеба, завернул покупку по всем правилам в бумагу и протянул Джельсомино.

- И немножко вот этого, - добавил Джельсомино и показал на круг швейцарского сыра, не решаясь назвать его.

- Синьору угодно немного ластика? - подхватил продавец. - Сию минуту!

Он отрезал добрый кусок сыра, взвесил его и завернул в бумагу.

Джельсомино облегченно вздохнул и бросил на прилавок серебряную монету.

Продавец взглянул на нее, взял в руки и стал внимательно рассматривать, затем раза два бросил на прилавок, послушал, как она звенит, посмотрел на нее через увеличительное стекло и даже попробовал на зуб. Наконец он вернул ее Джельсомино и ледяным тоном произнес:

- Мне очень жаль, молодой человек, но ваша монета настоящая.

- Вот и хорошо! - обрадовался Джельсомино.

- Как бы не так! Повторяю вам: ваша монета настоящая и я не могу ее принять. Давайте сюда ваши покупки и идите своей дорогой. Ваше счастье, что мне лень идти на улицу и звать полицию. Разве вы не знаете, что полагается за хранение нефальшивых монет? Тюрьма.

- Да ведь я...

- Не кричите, я не глухой! Идите же, идите... Принесите мне фальшивую монету, и покупки - ваши. Видите, я даже не разворачиваю пакеты. Только отложу их в сторону, хорошо? Добрый вечер...

Чтобы не закричать, Джельсомино засунул в рот кулак. И пока он шел от прилавка к двери, между ним и его голосом происходил такой разговор:

_Голос_. Хочешь, я крикну "А-а!" и вдребезги разнесу его витрину?

_Джельсомино_. Пожалуйста, не делай глупостей. Ведь я только что попал в эту страну, у меня и так здесь ничего не ладится.

_Голос_. Но мне нужно отвести душу, иначе быть беде! Ты же мой хозяин, так придумай что-нибудь!

_Джельсомино_. Потерпи, пока мы не выйдем из этой ужасной лавки. Не хочется разрушать ее...

_Голос_. Быстрее, я больше не могу! Вот... вот... сейчас заору... Еще минута, и все пропало...

Тут Джельсомино пустился бегом, свернул в тихую улочку, чуть пошире переулка, и быстро огляделся. Вокруг не было ни души. Тогда он вынул кулак изо рта и, чтобы утихомирить бушевавшие в нем чувства, тихо, совсем негромко произнес: "А-а!" В ту же минуту ближайший уличный фонарь развалился на куски, а сверху, с какого-то подоконника, свалился на мостовую цветочный горшок.

Джельсомино вздохнул:

- Когда у меня будут деньги, я пошлю их по почте городскому управлению, чтобы возместить стоимость фонаря, и подарю владельцу цветочного горшка новый, еще лучше.