Счастье

В вековечном дремучем бору, средь звенящих вершинами сосен,

Притаилось болото. Был грозен вод ленивых оскал. Поутру

гнал седые туманы. Для ласки благодатного солнца спешил

обнажиться. Себя он рядил и в лохмотья зеленые ряски,

и в камыш, и в кувшинок венки… А на дне – в чешуе, с бородою

водорослей цветистых, клешнею гнал серебряных рыбок полки

старый дед Водяной: - «Брысь, шалуньи, не даете вздохнуть старику!

Ну, почто пристаете к нему? Вы да вот лягушата-плясуньи

Надоели, терпеть вас невмочь: мне б соснуть, а вы воду мутите!

Погодите ужо, погодите, прогоню из болота вас прочь!»

А вода-то и впрямь помутнела, взволновался камыш над водой,

Это – след заметая метлой – в ступе Баба-Яга прилетела.

Вихри буйные с визгом несли злую бабу. – «Эй, кум», - завопила

у болота она. – «Не взбудила моя ступа владенья твои?

Громыхает изрядно карета! Эй, вылазь, старый хрыч, полно спать,

я те новость хочу рассказать!» вылез дед: - «Ну, кума-непоседа,

говори поскорее, нето – недослышав – засну»,

- «Слушай, старый! Ехал путник: печальный, усталый,

запыленный… Тот путник – никто, безымянный. Но пусть, для рассказа,

он – царевич Иван: много лет счастье ищет, а счастья все нет!

- «От дурного ли сгинуло глаза, иль на свете нет вовсе его,

только призраки, сны и химеры, или пламень несбыточной веры?

Жить – искать; не найдя ничего, лучше вовсе не жить. Хитро скрылось

Ты, свет-счастье, от бедных людей, да тебя отыщу и скорей

полоню…» - Так царевичу мнилось. И сменялись годами года,

как сменяется осенью лето, а зима – тут как тут, близко где-то

дышит хладом метелей и льда. Но теперь он пришел к перепутью

царства нежити. В чаще лесной, скрыт зеленой душистою мглой,

тишиной и белесою жутью – древний дуб. Три пути перед ним,

а на нем – три Жар-Птицы вещуньи, и сегодня глубоким раздумьем

у дорог тех царевич томим. Птицы райского счастия стражи,

так вещали ему: - «Видишь, чист лик мой ясный, - сказал Алконост. –

«Светлой радости есть ли что слаже? На моей ты дороге найдешь

и приют среди райской дубравы, и утехи, и смех, и забавы…

Это – счастье. Иди! Что ж ты ждешь?..»

- «Слушай, путник, другое сказанье», - провещал птица скорби Сирин. –

«Разве будешь ты счастлив один? Разве счастье не есть в состраданьи?

Если бремя разделишь людей и отдашь им все сердце, в награду

их любовь получив, разве надо счастье лучше любови твоей?..»

- «Счастье – в мудрости, в знаньи вселенной и в бесстрастьи», - сказал Гамаюн. –

«Будешь ты вечно жив, вечно юн, мироздания неизреченной

тайны явный свидетель. Иди к счастью знанья. Разочарований

от пустых и ненужных желаний не найдешь на моем ты пути!..»

Три дороги, и – далей опалы. И в раздумье глубоком стоит

Путник, счастья искавший. Молчит – запыленный, печальный, усталый.

Вот и вся моя новость, старик! Не решишь ли задачу?»

Зевая, старый дед головою качает, ликом в темные воды поник.

Разбежались круги… Гладь застыла… Тонкий месяц повис в вышине…

И шепнула Яга тишине: - «Ведь задачу и я не решила!»

Иллюстрации Валерии Флориановны Даувальдер