Маленький принц

Над озером никнут плакучие ивы,

зелёные ветви купая в воде.

Русалка играет ветвями лениво,

лягушка на жирном кувшинки листе

уселась и смотрит на белое тело

в сверкающих брызгах. Не солнце его

горячим лучом оживило, согрело...

Пронизано лунным сияньем оно,

и негою летней пленительной ночи

мерцают прекрасной русалки глаза.

У жёлтой кувшинки лягушка хохочет:

— «Красавица, замуж пойдёшь за меня?

Нам весело будет! В зелёные косы

жемчуг, водоросли я буду вплетать;

на теле твоём брызги влаги — как слёзы,

приятно мне будет их пить — целовать!»

Из жёлтой кувшинки со смехом весёлым

является маленький принц. Он красив,

он чудно красив! На кафтане тяжёлом

горят самоцветы, камней перелив

таинственным светом лицо озаряет,

под смуглою тонкою кожей лица —

румянец веселья, и влажно сверкают

жемчужные зубы. Смеются уста,

смеются глаза — точно чёрные вишни

на солнце горят! Тень от длинных ресниц

на щёки легла... Нет, пером не опишешь

красы несказанной! Тот маленький принц

был меньше стрекоз бирюзовых, что плавно

кружились над сонной поверхностью вод;

он — эльф, он не знает печали, и славно

он в жёлтой душистой кувшинке живёт.

— «Не стыдно ль тебе?» — Говорит он лягушке.

Русалка, увидя его, подплыла:

— «Люблю тебя, принц», — шепчет принцу на ушко. —

«Мой принц, из зелёных глубин для тебя

я ночью и днём выплываю. Мне любо

глядеть в твои очи! Люблю тебя, принц!

И влажные зубы, и тёмные губы,

и тень твоих чёрных шелковых ресниц,

и чёрные волосы с блеском чудесным

короны алмазной — всё любо в тебе!

Взгляни на меня: я ль тебе не невеста?»

— «Нет», — принц отвечает, — «не люба ты мне!»

Туда, где поникли плакучие ивы

над сонной водой, где кувшинка цвела,

однажды, как сказка, как грёза, красива,

принцесса соседнего замка пришла.

Склонилась к воде: — «Хороша ль?» — Прошептала,

любуясь своим отраженьем. Рукой,

смеяся, его замутила, привстала,

ещё раз взглянула и в чаще лесной

со смехом исчезла. — «О, кто ты, виденье?

Вернись покажись хоть на миг! Где же ты?» —

Шептал бедный маленький принц в упоеньи.

И нового чувства, и счастья полны,

глядели ей вслед принца чёрные очи.

Он смуглые руки к груди прижимал

и звал неустанно. Глубокою ночью

русалке, влюблённой в него, приказал:

— «Спустись в глубину и колдунье подводной

о том, что я видел, скажи. Передай

ей просьбу мою: не хочу я свободы,

уйду я отсюда...» — «На горе!» — «Пускай!

Хочу я увидеть принцессу и с нею

жить жизнью её...» — «Жизнь людей не для нас!»

— «Хочу этой жизни! Плыви же скорее,

русалка, мне дорого время! Тотчас

хочу избавленья!» Русалка с рыданьем

нырнула на дно. Час ли, два ли прошло...

Принц маленький грезил о близком свиданьи

с принцессой своей. — «Мне теперь ничего»,

шептал он, — «не жаль для принцессы прекрасной,

я всё, что имею, отдам за неё!»

Русалка со дна выплывает: — «Несчастный!

Колдунья тебе посылает питьё

магической силы: ты ростом как люди

немедленно станешь, но должен отдать

за этот напиток ненужного чуда

всю радость твою. Будешь вечно страдать,

томиться и плакать. Печальная доля!

Улыбка твои не окрасит уста,

исчезнет твой смех, будешь ты, как в неволе,

средь чуждых людей!» И тревоги полна,

русалка ответа ждала. В нетерпеньи,

с волшебным напитком сосуд он берёт:

— «Отдам свою радость! К чему сожаленья

счастливым? Я счастлив!» И с жадностью пьёт.

И эльф превращается вмиг в человека.

Прекрасен по-прежнему принц, но — увы!

Забыл он смеяться, опущены веки,

и очи слезою горючей полны.

Русалка целует пустую кувшинку:

— «Прощай, милый маленький принц!» И рукой

украдкою гонит с ресницы слезинку:

ушёл её маленький принц! Под водой

русалка останется долгие годы,

не станет теперь при луне выплывать,

и плеском тревожить уснувшие воды,

и в косы зелёные жемчуг вплетать.

За старым, как сказка, таинственным лесом

есть замок хрустальный. В том замке живёт —

горда и прекрасна, как грёза — принцесса.

Горячая кровь в её жилах течёт,

но гордости ради всегда неприступной,

холодной, как льдинка, принцесса была.

Напрасно ждёт слова привета и грустно,

и преданно смотрит принцессе в глаза,

как раб её, принц. Счастлив он бесконечно,

но только безрадостно счастье его...

В хрустальных палатах принцессы беспечной

сокровищ не счесть! Нет, ему ничего

не мило в роскошных хрустальных палатах,

за ласку принцессы он всё бы отдал:

хрусталь, серебро, самоцветы и злато,

и землю, и небо. Напрасно он ждал,

что вот, загорятся глаза её лаской

и скажет: — «Мой маленький принц, приходи!»

Напрасно он жаждет прекрасную сказку

из уст её выпить. Для сказки любви

принцесса горда, своенравна. Веселья

и подвигов требует вечно она.