Сказка о ниджаранском базаре

Как-то раз, вспомнив слова вакиля о зазывале, Моше наудачу начал громко орать всякую непристойную ерунду, складывая её в стишки и рифмуя с названиями товара. Через пару дней, когда окружающие начали довольно часто смеяться над его воплями, Узиэль, посверлив его диким взглядом, произвёл Моше в зазывалы и чуть не пинком выгнал вон из лавки, чтоб не путался под ногами, а приносил пользу, какую может.

Моше стал каждый день бродить по базару, особенно вечером, расхваливая товары Узиэля и осторожно вглядываясь в лица пожилых людей. Закатное солнце заливало сереющие прилавки, медленно умирали овощи и фрукты, свечки и фонарики высасывали из них последнюю жизнь. Каждый день с Моше приключалась какая-то дикая история, то дурацкая, то опасная.

Однажды, когда Моше как всегда слонялся по вечернему базару, к нему быстро подошёл одетый в белое невысокий пожилой человек. У него была гордая осанка и круглая, короткая, совершенно белая борода, Поджатые губы, чуть сощуренные подслеповатые глаза и слегка крючковатый нос складывались в выражение высокомерного презрения, вполне подходящего для подобного места и для Мудрого, общающегося с быдлом. Сердце у Моше дёрнулось. Правда говорил незнакомец с чудовищным провинциальным акцентом, что на еврейском, что по-арабски, но в Ниджаране это была не редкость и совершенно ничего не значило. Довольно нудным голосом белобородый представился Исраэлем и спросил, красивый и разборчивый ли у «молодого господина» почерк. Почерк у Моше всегда был хоть куда, во всяком случае на еврейском, арабском и персидском, о чём он скромно и сообщил. Исраэль, несколько скептически поджав губы, тем не менее обильно похвалил собеседника за образованность, которую, якобы, изначально прочёл на его лице, и признавшись, что у него почерк просто ужасающий, предложил Моше за неплохую плату стать при нём писцом, на что тот тут же радостно согласился.

Исраэль вёл его куда-то за собой и рассказывал, что из-за почерка у него уже давно начались неприятности: он изучал низвергающиеся на землю силы Звёзд и, благодаря познаниям в магии, умел собирать их в особые сосуды, стенки которых покрывал Великими Именами и заклинаниями на Святом Языке, а затем использовал их, чтобы помогать людям. Так вот, звёздные силы почерка не разбирают, на них влияют общие очертания букв и намерение Знающего. Но разве объяснишь это невеждам! Если им кажется, что сосуд с силой не принёс всего, чего ожидалось (а ожидалось всегда больше, чем осуществилось), то они сразу же обвиняли в этом почерк заклинателя, вызвавший непонятливость Высших Сил. Поэтому странствующий мудрец Исраэль нанимал писцов, последний сбежал от него неделю назад по пути в Ниджаран.

От услышанных рассказов и рассуждений у Моше заныло под ложечкой от ощущения близкого, только руку протянуть, Великого Тайного Знания. Конечно, Исраэль не был Элиягу, но так было даже лучше, спокойнее. Зато он был бродячим магом, настоящим Учителем. Да каким! С этих пор Моше зажил новой жизнью, той, о которой только робко мечтал, живя у Шаалтиэля.

Не было грязных баб и нищих бродяг-ишмаэлитов: Исраэль имел дело и с простыми людьми, не только с богачами, но это были опрятные и вдумчивые люди, ловящие каждое его слово. И не было в Знании Исраэля низвержений в бездны, не было мира, населённого странными и страшными существами, всякими ангелами и демонами. Только сплетения лучей, пронизывающих землю, разноцветные светопады, мир точного и спокойного разума.

-Молитвы и заклинания никак не могут воздействовать на то, что приходит с неба; это только другие народы и некоторые глупцы из нашего народа думают наоборот,-поучал Учитель нудным голосом с нотками высокомерия.-Единственное, что мы можем, то есть Избранные Знающие, это собрать нисходящую на землю силу в сосуд, подставив его в вычисленное место, или найти и собрать силу, задержанную ситом почвы или какой-то вещи, потому что, как я уже говорил, всё в мире подобно ситу с разной величиной и частотой дырок или собирающему сосуду. С помощью этих сил можно сделать очень многое, потому что, как известно, многое зависит от звёзд. Нет ни демонов, ни ангелов, это всё влияние звёздных сил на человеческую фантазию, которая и создаёт страшные образы.

Наконец-то Моше слышал то, что хотел, что часто думал и сам, на что искренне надеялся.

Они путешествовали из дома в дом, останавливаясь в некоторых на ночлег. Учитель быстро стал популярным, часто он вещал перед собирающимися послушать о его учении, занимался вычислениями и устанавливал исписанные Моше горшки (вернее «сосуды», Учитель не любил слово «горшок») в углах комнат и на чердаках—ради рождения ребёнка, увеличения богатства, на удачу, для здоровья и прочего.