Три пряхи

Жила-была на свете девица-ленивица и прясть не охотница, и как бы мать ее к тому ни принуждала, а заставить прясть не могла.

Наконец, и до того дело дошло, что мать однажды не вытерпела, рассердилась и побила дочку, а та стала голосом плакать.

Как раз в это время ехала мимо королева, и когда услышала плач, приказала лошадей остановить, вошла в дом и спросила мать, за что она так бьет свою дочь, что ее крики слышны даже на улице.

Матери совестно было обнаружить лень своей дочки и потому она сказала: "Да вот никак ее от пряжи не отбить - все хочет прясть да прясть, а я-то бедна и не могу для нее постоянно иметь лен наготове".

Тогда королева отвечала: "Я более всего люблю прясть и более всего бываю довольна, когда кругом меня шуршат колеса самопрялок: отпустите вашу дочь со мною в мой замок - там у меня льну довольно, может себе прясть, сколько душе угодно".

Мать была радешенька, и королева увезла ее дочку с собою. По приезде в замок королева повела девушку вверх и показала ей три комнаты, снизу доверху полнешеньких чудеснейшего льна. "Вот перепряди мне весь этот лен, - сказала королева, - и когда перепрядешь, я тебя отдам замуж за моего старшего сына; не посмотрю я и на то, что ты бедна - твое неутомимое старание заменит тебе приданое".

Бедная девушка перепугалась: она не могла и подумать перепрясть такую силу льна, хотя бы она над ним и триста лет просидела, и работала бы с утра и до вечера не покладая рук.

Оставшись одна, она стала плакать и так три дня просидела, пальцем не шевельнувши.

На третий день пришла королева и очень удивилась, увидевши, что еще ничего не напрядено; но девица извинялась тем, что она все очень скучала по дому матери своей и потому не начала еще работать. Королева ее выслушала, но уходя от нее, сказала: "С завтрашнего дня ты должна начать работать".

Когда девица опять осталась одна, то уж решительно не знала, что ей делать, и в горе подошла к окошку.

Вдруг видит, входят во двор три бабы: у одной нога широкая-преширокая и приплюснутая, у другой нижняя губа такая большая, что на подбородок отвисла, а у третьей большой палец на руке огромный!

Они остановились перед окном, взглянули вверх и спросили девушку, о чем она горюет? Она стала жаловаться им на свою беду, и тогда те предложили ей свою помощь и сказали: "Если ты нас к себе на свадьбу пригласишь, нас не постыдишься и назовешь своими тетушками да за стол с гостями посадишь, то мы тебе твой лен напрядем и притом в самое короткое время". - "От души буду вам рада, - отвечала девица, - входите же скорей и сейчас принимайтесь за работу".

Тогда впустила она этих трех диковинных баб к себе и в первой комнате со льном устроила им выемку, в которой они уселись и принялись прясть. Одна тянула нитку из кудели и вертела колесо, другая смачивала нить, третья скручивала нитку и постукивала пальцем о стол, и как ни стукнет, так и падает наземь известное количество пряжи, и притом самой тонкой.

От королевы она укрывала своих трех прях, и когда та приходила, указывала ей только на груду пряжи, так что та не знала, как и расхвалить ее. Когда первая комната опустела, принялись за вторую, а там и за третью - и ту скорехонько опростали.

Затем три бабы-пряхи распрощались с девицей и сказали ей: "Не забудь только обещанного нам - в том твое счастье".

Когда девица показала королеве пустые комнаты и громадную кучу пряжи, та стала готовить свадьбу, и жених заранее радовался, что жена у него будет такая искусная и старательная, и нахвалиться ею не мог. "У меня есть три тетки, - сказала девица королеве, - и я от них много добра видела, так я и не могу забыть о них в счастье; а потому позвольте их пригласить на свадьбу и посадить с нами за один стол". Королева и жених сказали: "Почему бы нам это не дозволить?"

Когда торжество началось, три тетки вошли в залу, очень странно одетые, и невеста, обращаясь к ним, сказала: "Милости просим, милые тетушки!" - "Ах, - сказал жених, - как это ты можешь дружить с такими уродами?"

Затем он подошел к одной из трех прях, с широкой ступней, и спросил: "Отчего это у вас ступня такая широкая?" - "От нажима, - отвечала она, - от нажима".

Тогда жених подошел к другой пряхе и спросил: "Отчего у вас губа такая отвислая?" - "От смачивания, - сказала она, - от смачивания".

Тут обратился он к третьей: "Отчего у вас такой большущий палец?" - "От скручивания нитки, - сказала она, - от скручивания нитки".

Королевич испугался и сказал себе: "Ну, уж моя-то красавица-жена и не притронется к колесу самопрялки".

Так и избавилась она от необходимости прясть эту несносную льняную пряжу!