Кто о чем поёт?

Слышишь, какая музыка гремит в лесу? Слушая её, можно подумать, что все звери, птицы и насекомые родились на свет певцами и музыкантами.

Может быть, так оно и есть: музыку ведь все любят, и петь всем хочется. Только не у каждого голос есть.

Вот послушай, чем и как поют безголосые. Лягушки на озере начали ещё с ночи. Надули пузыри за ушами, высунули головы из воды, рты приоткрыли...

"Ква-а-а-а-а!.." - одним духом пошёл из них воздух.

Услыхал их Аист из деревни. Обрадовался:

- Целый хор! Будет мне чем поживиться!

И полетел на озеро завтракать. Прилетел и сел на берегу. Сел и думает: "Неужели я хуже лягушки? Поют же они без голоса. Дай-ка и я попробую".

Поднял длинный клюв, застучал, затрещал одной его половинкой о другую, - то тише, то громче, то реже, то чаще: трещотка трещит деревянная, да и только! Так разошёлся, что и про завтрак свой забыл.

А в камышах стояла Выпь на одной ноге, слушала и думала: "Безголосая я цапля! Да ведь и Аист - не певчая птичка, а вон какую песню наигрывает".

И придумала: "Дай-ка на воде сыграю!"

Сунула в озеро клюв, набрала полный воды да как дунет в клюв! Пошёл по озеру громкий гул:

"Прумб-бу-бу-бумм!.." - словно бык проревел.

"Вот так песня! - подумал Дятел, услыхав Выпь из лесу. - Инструмент-то у меня найдётся: чем дерево не барабан, а нос мой чем не палочка?"

Хвостом упёрся, назад откинулся, размахнулся головой - как задолбит носом по суку!

Точь-в-точь - барабанная дробь.

Вылез из-под коры Жук с предлинными усами.

Закрутил, закрутил головой, заскрипела его жёсткая шея - тоненький-тоненький писк послышался.

Пищит усач, а всё напрасно; никто его писка не слышит. Шею натрудил - зато сам своей песней доволен.

А внизу, под деревом, из гнезда вылез Шмель и полетел петь на лужок.

Вокруг цветка на лужку кружит, жужжит жилковатыми жёсткими крылышками, словно струна гудит.

Разбудила шмелиная песня зелёную Саранчу в траве.

Стала Саранча скрипочки налаживать. Скрипочки у неё на крылышках, а вместо смычков - длинные задние лапки коленками назад. На крыльях - зазубринки, а на ножках зацепочки.

Трёт себя Саранча ножками по бокам, зазубринками за цепочки задевает - стрекочет.

Саранчи на лугу много: целый струнный оркестр.

"Эх, - думает долгоносый Бекас под кочкой, - надо и мне спеть! Только вот чем? Горло у меня не годится, нос не годится, шея не годится, крылышки не годятся, лапки не годятся... Эх! Была не была, - полечу, не смолчу, чем-нибудь да закричу!"

Выскочил из-под кочки, взвился, залетел под самые облака. Хвост раскрыл веером, выпрямил крылышки, перевернулся носом к земле и понёсся вниз, переворачиваясь с боку на бок, как брошенная с высоты дощечка. Головой воздух рассекает, а в хвосте у него тонкие, узкие пёрышки ветром перебирает.

И слышно с земли: будто в вышине барашек запел, заблеял.

А это Бекас.

Отгадай, чем он поёт?

Хвостом!