Лунный витязь Крэлл

У девицы Лады мозги кверх тормашками, она верит, что прискачет лунный витязь Крэлл и утащит её от всяких обстоятельств куда-то в счастье. Вот такая Ассоль местного значения. Меж тем общепринято, что никаких лунных витязей Крэллов не бывает, а если и есть кто, то это блазни, обманки, кикиморы, нечисть разная. Вон один такой на Ладушку и позарился, задумал увести малую в самое пекло; и имя ему, злодею, Балака Балакиревич.

Блазни, они ж мастаки перекидываться: и одёжу поменяют, и саму скорлупку с носом да ногтями, которую глазом видно, и потайные скорлупки, что просто так не разглядишь. Первым делом сменил Балака свою хламиду на доспехи, в руке сообразил железяку; в таком виде к Ладе заявившись, провыл своим голосищем: я-а лунный витязь Крэ-элл! Пришёл забрать твою ду... то-есть тебя, ду-ушенька, забрать пришёл. Ну она ему дура дурой, а говорит: никакой ты не лунный и не Крэлл, катись, мол, не то головой по табуретке загремишь.

Видит Балака, поработать надобно; но блазни – народ ленивый. Сменил наш гороховый скорлупку на что-то благопристойное, как в голливудах показывают. А она ему – шиш с маслом, головой по табуретке, и всё тут. Нет бы присесть Балакиревичу да и поработать как следует, так ведь что блазень, то и дурень – только и сделал, что вторую скорлупку сменил – правда, людям обычным даже она не видна, если они мозгом не ушибленные и тайному бормотанию не обученные. Стал и на глаз пригож, и на обращение учтив, хоть сейчас самым главным метрдотелем назначай. А она ему опять – бабушка-бабушка, никакой ты не Крэлл, а серый волк, пятое-десятое, головой по табуретке.

Что ему делать? Тщательнее и тщательнее работает, третью скорлупку сменил, четвёртую – это сердечную, значит – тоже: чтобы всё было, как у такого Крэлла, который у неё в мечте сидит. А дальше третьей скорлупки и нечистая сила не всегда видит, куда там девчонке. Да и мечта – такое дело, сам обмануться рад будешь, коли похоже. Но ведь есть, есть чуй потайной у некоторых, под свою мечту подделку распознавать! Послала его Лада аккурат в пекло, откуда он заявился. Тут бы ему и понять, что не по молоту подковка, тут бы и отступиться, но блазень-то упрямый попался. Пятую сменил, шестую сменил, а их всего семь, скорлупок, значит. Думает: дай-ка дело до конца доведу, чем недоделанным Ладе показываться. Это он раньше так не соображал, а шестая скорлупка – она мозговая: как он её под Крэлла подделал, так в нём мыслительный процесс случился. Попотел блазень, потужился и седьмую скорлупку изменил; в таком виде к Ладе заявился. А Лада ему объятий полны рученьки распростёрла, алы губки подставляет: ах, лунный витязь Крэлл, суженый мой, заждалась я тебя, а покамест ходят тут всякие, не унёс бы ты меня в счастие подале.

Ну, он её на плечи и, натурально, унёс. Только не в пекло: в пекле ему теперь делать нечего, потому как уже он вовсе не блазень никакой и не Балака. И то дело – какие скорлупки в нём были, все уже Крэлловские: значит, и сам он теперь ни кто иной, как лунный витязь Крэлл! Пришлось девицу в счастье тащить и в этом счастье с нею вовеки благоденствовать.

Девица-то всё с самого начала смекнула. Хитра девица, а ты говоришь – Ассоль. Да и кто она, эта твоя Ассоль, не слыхал про такую, расскажи, а то чего это только я разговариваю всё время?