Рони, дочь разбойника

Но сейчас они принялись с аппетитом уплетать хлеб с козьим сыром и бараниной, запивая еду прозрачной водой из источника, как и предсказывала Ронья.

В эту пору темных ночей не бывает, но они, устав от дневных трудов, почувствовали, что уже поздно и пора спать.

В полумраке пещеры Ронья спела Бирку Волчью песнь, на этот раз у нее получилось лучше. И все же она снова опечалилась и спросила Бирка:

- Ты думаешь, они вспоминают нас в Маттисборгене? Я говорю о наших родителях.

- А то как же! - ответил Вирк.

Ронья помедлила немного, сдерживая слезы, потом продолжала:

- Может, они горюют? Бирк, подумав, ответил:

- Ундис наверно горюет, но еще больше злится. Борка тоже злится, но еще сильнее печалится.

- Лувис горюет, я знаю, - сказала Ронья.

- А Маттис? - спросил Бирк. Ронья долго молчала, а после сказала:

- Я думаю, он доволен. Тем, что я далеко, что он может теперь забыть меня.

Она пыталась уверить себя, что так оно и есть. Но в глубине души она знала, что это неправда.

Ночью ей приснилось, будто Маттис сидит один в темном еловом лесу и плачет так сильно, что у его ног натекло целое озеро, а в глубине этого озера сидит она сама, еще совсем маленькая, и играет шишками и камешками, которые он подарил ей.

12

Проснувшись ранним утром, они отправились к реке посмотреть, попала ли в сеть рыба.

- Сеть нужно вытаскивать до того, как прокукует кукушка, - сказала Ронья.

Она шла по тропинке впереди Бирка, весело подпрыгивая. Тропинка была узкая и извилистая. Она спускалась вниз по горному склону, поросшему молодым березняком. Ронья вцыхала аромат молодых березовых листьев. Они пахли хорошо, они пахли весной! Это радовало Ронью, оттого-то она и подпрыгивала всю дорогу.

Следом за ней шел еще совсем сонный Бирк.

- Может, в сетях вовсе и нет рыбы! Ты, поди, думаешь, что там ее полным-полно?

- В этой реке водится лосось, - ответила Ронья. - Странно будет, если ни одна из рыбин не запрыгнет в нашу сеть.

261

- Странно будет, если ты, сестренка, не прыгнешь скоро носом в реку.

- Это мои весенние прыжки. Бирк засмеялся:

- Эту тропинку словно нарочно проложили для весенних прыжков. Как ты думаешь, кто протоптал ее?

- Может быть, Маттис. Когда жил в Медвежьей пещере. Он любит лососину.

Она замолчала, ей не хотелось думать о том, что Маттис любит и чего он не любит. Ронье вспомнился ночной сон, и его она тоже хотела забыть. Но мысль о нем возвращалась снова и снова, как назойливый слепень, и не хотела оставлять ее в покое. Но тут она увидела, что в сети бился, поблескивая, лосось. Это была большущая рыбина - на много дней еды хватит. Бирк вытащил лосося из сети и сказал, довольный:

- Теперь, сестренка, мы с голоду не умрем, уж это я тебе обещаю.

- До зимы, - добавила Ронья,

Но до зимы было далеко, стоило ли сейчас думать о ней? Она решила отгонять назойливые мысли-слепни.

Они надели лосося на палку, взвалили его на плечи и отправились в пещеру. Вдобавок они тащили волоком поваленную ветром березу. Они привязали ее кожаными ремнями к поясам и с трудом волокли вверх по склону, как ломовые лошади. Им нужно было дерево, чтобы смастерить миски и прочую утварь.

Когда Бирк обрубал ветки, топор скользнул по стволу и поранил ему ногу. Ступая по тропинке, он оставлял кровавый елец, но это его вовсе не печалило.

- Пустяки, пусть себе кровоточит, пока ей это не надоест!

- Ишь ты, како

- Тогда я покажу ему откуда - своим копьем!

- Лувис всегда прикладывает к кровоточащей ране сушеный белый мох, - задумчиво сказала Ронья. - Надо будет и мне запасти побольше мха. Кто тебя знает, когда ты вздумаешь в следующий раз садануть себя в ляжку!

Так она и сделала, принесла из лесу целую охапку белого мха и положила на солнышке сушиться. А Бирк угостил ее жаренным на углях лососем. И ела она эту рыбу не в последний раз. Несколько дней подряд они только и делали, что ели лососину и мастерили деревянные миски. Нарубить березовые заготовки было делом нехитрым, они рубили их по очереди, и ни один из них не поранился. Вскоре пять отличных деревянных болванок были готовы. Оставалось только вырезать из них миски. Они решили, что нужно именно пять посудин. Но уже на третий день Ронья спросила:

- Бирк, что, по-твоему, хуже: жареный лосось или волдыри на руках?

262

На этот вопрос Бирк не мог ответить, потому что и то и другое было отвратительно,

- Да, я знаю, что нам нужен какой-