Рони, дочь разбойника

Видно было, что он им ни к чему.

- Настоящие зверюги, а с виду такие кроткие, - возмутился Бирк.

Ронья решила идти домой. Из-за двух старых, упрямых, как быки, разбойников ей теперь и в лесу покоя не было.

248

В этот день они с Бирком расстались, как всегда, далеко от Волчьего ущелья, далеко от всех разбойничьих троп. Они знали, где обычно проезжал Маттис и где пролегали дороги Борки. И все же они боялись, чтобы кто-нибудь не увидел их вместе.

Ронья велела Бирку уходить первым.

- Увидимся завтра, - сказал он и убежал.

Ронья задержалась ненадолго, чтобы поглядеть на новорожденных лисят. Они играли и так потешно прыгали. Но Роньго и они не порадовали. Она мрачно смотрела на них и думала: будет ли снова когда-нибудь все как прежде? Может, ей уже не придется больше радоваться в этом лесу.

Потом она отправилась домой и подошла к Волчьему ущелью, Там стояли на карауле Юен и Коротышка Клипп. Они улыбались, довольные.

- Давай-ка, поторапливайся, - сказал Юен, - дома увидишь, что случилось.

- Наверно, что-то приятное, судя по вашим рожам? - полюбопытствовала она.

- Да, уж это точно, ~ ухмыльнулся Клипп, - сама увидишь.

Ронья пустилась бежать. Чего-нибудь приятного ей сейчас ужасно хотелось.

Вскоре она уже стояла перед закрытой дверью каменного зала и слышала, как смеется Маттис. Это был громкий, грохочущий смех, который согревал ее и прогонял прочь тревоги. И ей захотелось поскорее узнать, что его рассмешило.

Она быстро скользнула в каменный за;]. Увидев ее, Маттис подбежал к ней, обхватил ее руками, потом поднял и закружил по залу.

- Ронья, дочка моя! - закричал он. - Твоя правда! Ни к чему нам проливать кровь, Теперь Борка уберется отсюда раньше, чем успеет пукнуть спросонок. Уж поверь мне!

- А почему? - спросила Ронья. Маттис показал пальцем:

- Погляди-ка! Погляди-ка, кого я только что поймал собственными руками!

В каменном зале было полным-полно разбойников, они громко шумели, прыгали, и Ронья не сразу разглядела, на что ей указывал Маттис.

- Ясно тебе, Ронья? Мне теперь стоит только сказать Борке:

"Уберешься ли ты теперь отсюда? Хочешь получить обратно своего змееныша или нет?"

И тут она увидела Бирка. Он лежал в углу, связанный по рукам и ногам. Лоб его был окровавлен, а в глазах затаилось отчаянье. Вокруг него скакали разбойники. Они хохотали и кричали:

- Эй ты, сыночек Борки! Когда же ты отправишься домой к папочке?

Ронья громко вскрикнула, из глаз ее покатились слезы ярости.

- Ты не посмеешь этого сделать, зверюга! - кричала она, набросившись с кулаками на Маттиса. - Не посмеешь!

249

Маттис резко отшвырнул ее от себя. Смеяться он перестал. Лицо его побелело от злости.

- Что это я не посмею сделать? О чем это говорит моя дочка? - грозно прорычал он.

- Я скажу тебе, о чем! - крикнула Ронья. - Ты можешь грабить деньги, золото и разное там барахло, но людей красть я тебе не позволю, а не то я тебе больше не дочь!

- Да неужто это человек? Я поймал змееныша, вошь, щенка-ворюгу и наконец могу освободить замок моих предков. А останешься ли ты моей дочерью или нет - дело твое, - сказал он каким-то не своим голосом.

- Тьфу на тебя! - крикнула Ронья.

Пер Лысуха встал между ними, ему стало страшно. Никогда он еще не видел, чтобы у Маттиса было столь окаменевшее и грозное лицо.

- Разве можно говорить такое отцу! - сказал Пер Лысуха и взял Ронью за руку, но она вырвалась.

- Тьфу на тебя! - снова крикнула она. Казалось, Маттис не слышал ее, будто для него теперь ее вовсе не было.

- Фьосок! - приказал он таким же грозным голосом. - Ступай к Адскому провалу и вели послать весть Борке, мол, я желаю видеть его на восходе солнца. Да пусть поторапливается, ему же будет лучше! Так и скажи.

Лувис стояла и молча слушала, Она нахмурила брови и ничего не сказала. Потом она подошла к Бирку и, увидев кровавую рану у него на лбу, принесла глиняную кружку с целебным травяным настоем и хотела было промыть рану, но Маттис прорычал:

- Не смей дотрагиваться до змееныша!

- Змееныш он или нет, но рану я ему промою.

И промыла.

Тогда Маттис подошел к ней, схватил ее за руку и швырнул на пол. Если бы Кнутас не придержал ее, она ударилась бы о ножку кровати.

- А ну, прочь отсюда, все, кроме Роньи! - закричала Лувис. - Катитесь подальше подобру-поздорову. От вас один только вред. Слышишь, ты, Маттис, убирайся!

Маттис бросил на нее мрачный взгляд.