Мы все из Бюллербю

Ну, это уж слишком! - воскликнула я. - Неужели она еще не спит?

Мы подкрались к двери и заглянули в замочную скважину. Кроватку мы увидели, но Черстин в ней не было. Мы влетели в комнату.

Угадайте, где мы нашли Черстин? Она сидела в камине, который был недавно вычищен и побелен. Но после того как в него забралась Черстин, он был уже не белый, а черный. В руках у нее была банка с гуталином. Черстин вымазалась гуталином с головы до ног. Волосы, лицо, руки и ноги у нее были черные, как у негра. Наверно, дядя Нильс забыл перед отъездом закрыть банку.

- А что пишут в газетах, бить детей можно? - спросила я.

- Не помню, - ответила Анна. - Мне уже наплевать, как надо обращаться с детьми.

Черстин вылезла из камина, подошла к нам и хотела погладить Анну. Анна заорала во все горло:

- Не смей меня трогать, негодница!

Но Черстин не желала слушаться. Она стала хватать Анну руками. И хотя Анна пыталась увернуться, лицо у нее оказалось все-таки оказалось в гуталине. Я засмеялась так же, как смеялась Анна, когда мне в глаза попал шпинат.

- Тетя Лизи подумает, что мы променяли Черстин на негритенка, - сказала я, вдоволь насмеявшись.

Мы не знали, как лучше смыть гуталин с Черстин, и решили спросить у Бритты. Так как Анна все равно уже была грязная, она осталась с Черстин, а я побежала к Бритте, которая была простужена и лежала в постели. Когда я рассказала Бритте, что случилось, она сказала:

- Ду и дяди!

Она хотела сказать "Ну и няни!", но из-за насморка у нее получилось "Ду и дяди!". Потом Бритта отвернулась к стене и сказала, что она больна и не обязана знать, как смывают гуталин.

Тем временем Улле пришел из хлева и страшно разозлился, когда увидел черную Черстин.

- Вы что, с ума сошли? - закричал он. - Зачем вы ее выкрасили в черный цвет?

Мы пытались ему объяснить, что мы ее не красили, он нас и слушать не хотел. Он сказал, что нужно издать закон, который запрещал бы таким, как мы, ухаживать за детьми. И еще он сказал, чтобы впредь мы упражнялись на каком-нибудь другом ребенке.

Но все-таки мы втроем согрели котел воды и вынесли его на лужайку. Потом мы вывели туда Черстин. От ее ножек на полу остались маленькие черные следы. Мы посадили Черстин в лохань и намылили ее с головы до ног. И мыло, конечно, попало ей в глаза. Тут же Черстин завизжала так, что даже Лассе и Боссе прибежали узнать, не режем ли мы поросенка.

- Нет, - сказал Улле. - Это Лизи с Анной упражняются на нашей Черстин.

Добела Черстин так и не отмылась. Когда мы ее вытерли, она была вся серенькая. Но ей было весело. Серая Черстин бегала по лужайке, кричала "Эй! Эй!" и смеялась так, что были видны все ее зубки-рисинки. А Улле с умилением смотрел на нее.

Мы решили, что со временем гуталин сотрется с Черстин и она снова станет розовой. Но Лассе сказал, что это будет только к зиме.

После купания Улле сам уложил Черстин спать. Представьте себе, она даже не пискнула, а засунула палец в рот и тут же уснула.

- Учитесь, как надо обращаться с детьми! - гордо сказал Улле и ушел кормить поросят.

А мы с Анной сели на крылечко отдохнуть.

- Бедная тетя Лизи, ведь она каждый день так мучается, - сказала я.

- А по-моему, в газетах пишут неправду, - сказала Анна. - Маленьким детям безразлично, как с ними разговаривают. Они все равно делают что хотят.

Мы помолчали.

- Анна, а ты станешь няней, когда вырастешь? - спросила я.

- Может быть, - ответила Анна, подумав, потом посмотрела на крышу сеновала и добавила: - Но это еще не точно.

Вишневое акционерное общество

У нас Бюллербю много вишневых деревьев. И у нас в саду, и у Бритты с Анной. А вот у Улле их нет, по крайней таких, о которых стоило бы говорить. Зато у него есть одна груша, она поспевает уже в августе, и еще две сливы с очень вкусными желтыми плодами.

А у дедушки под окном растет огромная черешня. Наверно, это самая большая черешня в мире. Мы зовем ее Дедушкина Черешня. Ветви Дедушкиной Черешни свисают до самой земли. Каждый год она усыпана крупными сочными ягодами. Дедушка разрешает нам есть черешню сколько влезет. Он только просит не рвать ягоды с самых нижних веток. Это ягоды Черстин. Дедушка хочет, чтобы Черстин могла сама рвать себе черешню. Черстин так и делает, но Улле все равно приходится следить, чтобы она не проглотила косточку.

Мы никогда не трогаем ягод Черстин. Ведь нам ничего не стоит влезть на дерево. Там столько удобных веток, на которых можно сидеть и объедаться черешней, пока у тебя не заболит живот.