Калле Блюмквист - сыщик

Но находчивая Ева-Лотта быстро нашла выход. Над пекарней тянулся чердак; большой люк под самой крышей позволял подавать туда вещи прямо со двора.

- А раз можно туда подавать, значит можно и оттуда выгружать, - сказала Ева-Лотта. - Вот мы и будем выгружаться. Привяжем веревку наверху и будем съезжать по ней, когда подойдет очередь выступать. А когда номер кончится, убежим тихонечко, чтобы зрители не заметили, вернемся по внутренней лестнице на чердак и будем ждать следующего выхода. Это же страшно оригинально, разве нет?

- Да, страшно оригинально, - согласился Андерс. - А если ты еще и лошадь сумеешь уговорить съезжать по веревке, тогда уж будет просто жутко до чего оригинально. Но это, пожалуй, потруднее. Она хоть и укрощенная и послушная, но есть же в конце концов и для лошади предел!

Об этом Ева-Лотта не подумала. Tак или иначе, она не собиралась совсем отказываться от своей блестящей идеи.

- Когда будет мой выход, один из вас станет конюхом, проведет лошадь через зрительный зал на арену и поставит ее под чердачным люком. А потом - хлоп! - я съеду ей прямо на спину.

Подготовка развернулась полным ходом. Калле одолжил брезенты у папы. Андерс съездил на велосипеде за город, на дровяной склад и купил там мешок опилок, чтобы посыпать арену. Затем привязали веревку на чердаке, и трое артистов принялись съезжать вниз. Они так усердно упражнялись, что чуть не позабыли обо всем остальном. В самый разгар вдруг появился дядя Эйнар.

- Как это он целых полдня пробыл один? - шепнула Ева-Лотта мальчикам.

- А ну-ка, кто сбегает с письмом на почту? - крикнул дядя Эйнар.

Ребята посмотрели друг на друга. Ни у кого не было особой охоты. Но тут в Калле заговорило чувство долга. Дядя Эйнар - личность подозрительная, а переписка подозрительных личностей требует контроля.

- Я сбегаю! - крикнул он.

Ева-Лотта и Андерс были приятно удивлены. Калле схватил письмо и помчался. Скрывшись из виду, он тотчас взглянул на адрес.

На конверте стояло: "Лола Xелльберг, Стокгольм, до востребования".

"До востребования" означало, что адресат сам должен получить письмо на почтамте, это Калле знал.

"Подозрительно, - подумал Калле. - Почему он не пишет ей прямо на дом?"

Он достал свою записную книжку и раскрыл ее. В верхней части страницы стояло: "Список подозрительных лиц". Раньше этот список охватывал немалое количество "лиц", но потом Калле скрепя сердце вынужден был повычеркивать их одного за другим. Ему так и не удалось ни одного из них уличить в чем-либо преступном.

Tеперь в списке числился всего один человек - дядя Эйнар. Его имя было подчеркнуто красным, а ниже аккуратно перечислялись приметы. За приметами следовал раздел: "Особо подозрительные обстоятельства", где значилось: "Имеет отмычку и карманный фонарик". У Калле, разумеется, тоже был карманный фонарик, но это же совсем другое дело!

Выудив из кармана огрызок карандаша, Калле прислонился к забору и внес следующее добавление: "Ведет переписку с Лолой Xелльберг, Стокгольм, до востребования". Затем он добежал до ближайшего почтового ящика и через минуту уже вернулся в "Калоттан"- так по зрелом размышлении решено было назвать новый цирк.

- А что это значит? - спросил дядя Эйнар.

- Неужели непонятно? - "Ка" - Калле, "Лотт" - Ева-Лотта. "Ан" - Андерс, - ответила Ева-Лотта. - Кстати, вам нельзя смотреть, как мы репетируем.

- Очень жестоко с вашей стороны. Что же я буду целый день делать?

- Пойдите рыбку поудите, - предложила Ева-Лотта.

- Tы что, хочешь, чтобы у меня сделался нервный припадок?

"Чрезвычайно беспокойная натура", - подумал Калле. Но Ева-Лотта была неумолима. Она безжалостно выпроводила дядю Эйнара, и репетиции цирка "Калоттан" продолжались полным ходом. Андерса, как самого сильного и ловкого, выбрали директором цирка.

- Но и я тоже хочу немножко распоряжаться, - объявила Ева-Лотта.

- Ну уж нет. Раз я директор, значит все.

Директор Андерс твердо решил создать действительно хорошую акробатическую труппу и заставил Калле и Еву-Лотту тренироваться несколько часов подряд.

- Ну вот, - удовлетворенно сказал он под конец.

Ева-Лотта, одетая в голубой спортивный костюм, с гордой улыбкой выпрямилась. Она стояла одной ногой на плече Андерса, а другой на плече Калле. Мальчики в свою очередь упирались широко расставленными ногами в зеленую доску качелей, и Ева-Лотта очутилась на такой высоте, что ей даже стало немного не по себе. Но она скорее умерла бы, чем призналась, что у нее душа уходит в пятки, когда она смотрит вниз.