Калле Блюмквист - сыщик

Ну почему имекно сегодня он должен был помогать в лавке? Ведь иначе Андерс послал бы его, а не Еву-Лотту. И тогда убитого обнаружил бы Калле. А может быть, он пришел бы как раз вовремя, чтобы предотвратить преступление и с многочисленными увещеваниями препроводить преступника за решетку? В общем, так, как он это обычно делал...

Но тут же Калле со вздохом вспомнил, что он это делал лишь в воображении. Вдруг Калле полностью осознал все, что произошло, и случившееся потрясло его настолько, что он сразу потерял всякое желание быть знаменитым сыщиком. Это не убийство понарошку, которое можно с блеском разоблачить, а потом сидеть и хвастаться перед воображаемым собеседником. Нет, это действительность, настолько страшная и отвратительная, что Калле почти стало нехорошо. Он презирал себя за это, но он радовался, искренне радовался, что не был сегодня на месте Евы-Лотты. Бедняжка Ева-Лотта!

Калле решил уйти из лавки не спрашиваясь. Ему было совершенно необходимо поговорить с Андерсом. О том, чтобы прорваться к Еве-Лотте, он и не мечтал, фру Карлссон, причитая, сообщила, что "булочникова девочка еле жива, и у нее врач", и теперь об этом знал уже весь город.

Один только Андерс ничего не знал. Он сидел в мастерской и читал "Остров Сокровищ"'. С самого утра к нему никто не заходил, и слава богу, ибо Андерс пребывал сейчас на тропическом острове, окруженный злобными пиратами, - до подметок ли тут? Когда Калле без стука толкнул дверь, Андерс уставился на него так, словно ожидал увидеть самого одноногого Джона Сильвера, и был приятно удивлен, обнаружив, что это всего лишь Калле. Он вскочил со своей трехногой табуретки и с увлечением загорланил:

Пятнадцать человек на сундук мертвеца,

Йо-хо-хо, и бутылка рому!

Калле передернуло.

- Замолчи, - сказал он. - Да замолчи ты!

- Во-во, учитель пения то же самое говорит, как только я запою, - охотно согласился Андерс.

Калле хотел что-то сказать, но Андерс предупредил его:

- Не знаешь, Ева-Лотта забрала Мумрика?

Калле взглянул на него с упреком. Сколько еще глупостей Андерс успеет нагородить, прежде чем Калле сможет ему рассказать все? Он еще раз попытался заговорить, но Андерс опять перебил. Предводитель Белой розы слишком долго сидел молча, и теперь его прорвало. Он сунул под нос Калле "Остров Сокровищ".

- Вот это книга! Мировая! - горячился он. - До того интересно, ну просто невозможно. Вот когда надо было жить! Tогда были приключения! А сейчас и не случается ничего.

- Ничего? - воскликнул Калле. - Да ты понимаешь, что ты говоришь?

И он рассказал Андерсу, что случается в наше время. Tемные глаза Андерса потемнели еще больше, когда он услышал, к чему привел его приказ о перемещении Мумрика. Он хотел сию же минуту бежать к Еве-Лотте и если не утешить ее, то хотя бы как-то показать, что считает себя последней свиньей за то, что послал ее с этим поручением.

- Но ведь я же не мог знать, что там будут лежать мертвецы! - пробурчал он уныло.

Калле сидел напротив и рассеянно вколачивал в стол деревянные гвоздики.

- Откуда же ты мог знать, - отозвался он. - Это ведь не часто бывает.

- Что?

- Да мертвецы возле Усадьбы.

- Вот именно, - сказал Андерс. - А с Евой-Лоттой ничего страшного не будет, вот увидишь. Другая бы девчонка сразу - брык в обморок, а Ева-Лотта нет. Она еще расскажет полиции кучу важных сведений.

Калле кивнул.

- Она, может, видала кого-нибудь... ну, того, кто мог это сделать.

Андерс вздрогнул. Но он был далеко не так подавлен, как Калле. Необычайные события, пусть даже страшные, только будили жажду деятельности в этом веселом, рассудительном и очень активном парне. Ему хотелось что-то делать сейчас же, немедленно. Кинуться выслеживать преступника и изловить его - хорошо бы в течение одного часа. Он не был мечтателем, как Калле.

Конечно, было бы несправедливо утверждать, будто мечтательность мешает Калле быть деятельным, - некоторые на собственной шкуре убедились в обратном, - но деятельности Калле всегда предшествовали длительные размышления. Он любил посидеть и подумать и, надо признать, выдумывал иногда хитроумнейшие вещи, но чаще всего это все же были беспочвенные фантазии.

Андерс не фантазировал. Он не тратил зря время на размышления. Энергия из него так и била ключом, сидеть спокойно для него было истинным мучением. Не случайно он стал вождем Белой розы. Жизнерадостный, говорливый, находчивый, всегда готовый стать во главе, что бы ни затевалось, он больше всех подходил для этого.