Калле Блюмквист - сыщик

Но я уже кончил, и мы сейчас же идем домой.

- Но, папа! - воскликнул Бенка в полном отчаянии.

Доктор Форсберг решительно захлопнул свой чемоданчик и мягко, но неумолимо взялся за светлые Бенкины кудри.

- Пойдем-ка, сыночек, - сказал он. - Покойной ночи, Фредрик! Вы еще долго проживете, обещаю вам.

Пока происходил этот разговор, Калле стоял в сторонке. На лице его все шире расплывалась улыбка. Какой удар для Бенки, какой ужасный удар! Влететь прямо в объятия к собственному папаше! Tеперь отец отведет его домой, словно какую-то мелюзгу. И как раз когда он собирался схватить Калле! Ну, Бенка, держись! Пока длится война Роз, тебе еще не раз придется проглотить горькую пилюлю. Достаточно будет только сказать: "Пойдем-ка, сыночек!"

И, пока сильные руки отца неумолимо влекли Бенку к двери, Бенка осознал весь ужас происходящего. Он обязательно напишет статью в местную газету: "Нужно ли иметь родителей?" Он, конечно, глубоко ценит и отца и мать, но их непостижимая способность неизменно появляться в самые неподходящие моменты может довести до отчаяния самого терпеливого ребенка.

Подбежали запыхавшиеся Сикстен и Йонте, Бенка успел им шепнуть:

- Он в доме.

Потом Бенку повели к докторской машине - почему, ах, почему он не заметил ее раньше! - а Сикстен и Йонте провожали его взглядом, полным безграничного сострадания.

- Бедный парень, - сказал Йонте, глубоко вздохнув.

Но на вздохи и сожаления времени больше не оставалось. Tрижды горе Белой розе, которая все еще водит их за нос! Калле должен быть схвачен, и притом сию же минуту!

Сикстен и Йонте ворвались к Фредрику. Но где же Калле?

- Здравствуй, Сикстен, и ты, Йонтик, - произнес Фредрик слабым голосом. - Если бы вы только слышали, как у меня в животе бурчит! Tак мне плохо...

- Фредрик, ты не видал Калле Блюмквиста? - прервал его Сикстен.

- Калле? Как же, он был здесь только что. Он выпрыгнул в окно, - сообщил Фредрик и коварно улыбнулся. Ага, этот негодяй выпрыгнул в окно! Ну да, оба окна были открыты, потому что доктор Форсберг считал, что в комнате душно. Замызганные, когда-то белые занавески колыхались от вечернего ветра.

- Йонте, давай за ним! - закричал Сикстен. - Каждая секунда дорога!

И они недолго думая кинулись в окна - каждый в свое. Сказано же - каждая секунда дорога!

В следующее мгновение послышался громкий плеск и вопли. Подумать только, даже Йонте, который родился на Плутовской горке, забыл, что окна Фредрикова домика обращены прямо на речку!

- Выходи, Калле, - сказал Фредрик слабым голосом. - Выходи, послушай, как у меня в животе бурчит.

И Калле вылез из шкафа. Приплясывая от удовольствия, он подбежал к окну и высунулся.

- Вы как, плавать умеете? - крикнул он. - Или сбегать за спасательным кругом?

- Лучше брось сюда свою дубовую башку - с ней хоть кто на воде удержится!

Разозленный Сикстен изо всей силы брызнул водой в лицо улыбающемуся врагу. Калле беззаботно вытерся и сказал:

- А вода-то какая теплая! Xорошо! Вы там организуйте себе длительный заплыв для укрепления здоровья!

- Нет, вы лучше ко мне зайдите, - позвал Фредрик слабым голосом. - Валяйте сюда, послушайте, как у меня в животе бурчит.

- Ну пока, я пошел, - попрощался Калле.

- Скатертью дорожка, - пробурчал Йонте и взял курс на мостки поблизости, где обычно полоскали белье.

Погоня была окончена, Сикстен и Йонте это понимали. Калле пожелал Фредрику спокойной ночи и весело побежал к Еве-Лотте. Как говорилось раньше, в ее саду находилась пекарня, где булочник Лисандер ежедневно выпекал хлеб, булки и крендели на радость горожанам. А на чердаке булочной размещался прославленный штаб Белой розы. Чтобы попасть туда, надо было вскарабкаться по веревке, свисавшей из чердачного люка. Разумеется, на чердак вела также и лестница. Но какой же порядочный рыцарь Белой розы станет пользоваться таким пошлым приспособлением? Верный своему долгу, Калле тоже полез по веревке. Из окошка немедленно высунулись две головы.

- Значит, все в порядке! - радостно приветствовал его Андерс.

- Ага, сейчас услышите, - отозвался Калле.

Карманный фонарик слабо освещал штаб, где у стен был свален всевозможный хлам. На этом фоне и сидели, скрестив ноги, Белые розы и наслаждались рассказом об удивительном спасении Калле.

- Молодец, хвалю за храбрость! - воскликнул Андерс, когда Калле кончил.

- Что ж, по-моему, в первый день войны Белая роза не осрамилась, -