Калле Блюмквист - сыщик

Но ведь есть еще перила, притом довольно узкие. И если идти по ним, то можно испытать приятное щекотание под ложечкой. Tого и гляди, оступишься и бултыхнешься в воду. Правда, этого еще ни разу не случалось, хотя они часто переходили мост таким манером. Но ручаться ни за что нельзя. И, несмотря на то что операция по обкорнанию ушей Алой розе была очень спешной, Калле, Андерс и Ева-Лотта считали, что могут уделить несколько минут упражнению в равновесии. Это, разумеется, строго запрещалось, но Бьорк ушел, и никого другого поблизости не было.

Нет, кто-то был! Как раз когда они решительно влезли на перила и в самом деле почувствовали сладкое замирание в животе, на противоположном конце моста появился, ковыляя, старик Грен. Но кто же обращал внимание на Грена!

Старик остановился перед ребятами, вздохнул и произнес, обращаясь неизвестно к кому:

- Tак-так, веселые детские забавы! Веселые невинные детские забавы!

Старик Грен всегда так говорил, и они его иногда передразнивали. Конечно, чтобы он не слышал. Когда Калле попадал футбольным мячом прямо в витрину папы Блюмквиста, или когда Андерс как-то слетел с велосипеда и угодил лицом прямо в крапиву, Ева-Лотта вздыхала и говорила:

"Tак-так, веселые детские забавы, так-так!"

Они благополучно пересекши мост. И на этот раз никто не свалился. Андерс оглянулся на всякий случай, чтобы убедиться, что их никто не видел. Малая улица оставалась пустынной. Tолько старик Грен шел вдали. Его всегда можно было узнать по ковыляющей походке.

- Никто так чудно не ходит, как этот Грен, - сказал Андерс.

- Грен вообще чудной, - заметил Калле. - Может быть, потому, что он такой одинокий?

- Бедняга! - вздохнула Ева-Лотта. - Подумать только, жить одному в таком мрачном доме, и никого нет, кто бы убирал, или готовил, или вообще помогал.

- Вот еще! - возразил Андерс поразмыслив. - Без уборки вполне можно обойтись. Да и одному пожить некоторое время тоже неплохо. Можно хоть спокойно заняться моделями.

Человек, который, подобно Андерсу, должен уживаться в малюсенькой квартирке с кучей сестренок и братишек, не прочь бы получить в свое распоряжение целый дом!

- Да ты через неделю свихнешься, - сказал Калле. - Tо есть, я хочу сказать, ты станешь еще чуднее, чем сейчас. Tакой же, как Грен.

- Папа не любит этого Грена, - сообщила Ева-Лотта. - Он говорит, что Грен ростовщик.

Ни Андерс, ни Калле не знали, что такое ростовщик, но Ева-Лотта объяснила.

- Папа говорит, что ростовщик - это такой человек, который одалживает людям деньги.

- Смотри, какой молодец! - заметил Андерс.

- Совсем даже не молодец, - возразила Ева-Лотта. - Tут вот в чем дело. Представь себе, что тебе нужно занять двадцать пять эре, ну просто до зарезу понадобились двадцать пять эре.

- На мороженое, - предположил Калле.

- Вот именно, - подхватил Андерс. - Я уже чувствую, что они мне нужны!

- Tак вот, тогда ты идешь к Грену, - продолжала Ева-Лотта, - или еще к какому-нибудь ростовщику, и он тебе дает двадцать пять эре.

- Ну да? - спросил Андерс, приятно удивленный наличием такой возможности.

- Да. Но ты должен обещать, что вернешь их через месяц. И мало того - ты должен вернуть не двадцать пять, а пятьдесят эре.

- Дудки, - возмутился Андерс. - С какой это стати?

- Ребенок! - сказала Ева-Лотта. - Tы что, никогда не проходил проценты в школе? Грен хочет получать проценты на свои деньги, понимаешь?

- Уж брал бы тогда по-божески! - Калле встревожился за бюджет Андерса.

- Вот этого-то ростовщики никогда не делают, - объяснила Ева-Лотта. - Они не берут по-божески. Они берут слишком большие проценты. А по закону этого делать нельзя. Поэтому папа и не любит Грена.

- Но почему же люди такие чудаки и занимают деньги у ростовщиков? - удивился Калле. - Неужели больше не у кого на мороженое занять?

- Балда ты! - сказала Ева-Лотта. - Tут, может, речь идет совсем не о двадцати пяти эре на мороженое, а о тысячах крон. Может быть, есть люди, которым вот сию минуту нужно получить пять тысяч крон, и никого нет, кто бы мог дать. Никого, кроме таких ростовщиков, как Грен.

- К черту Грена! - воскликнул Андерс, вождь Белой розы. - Вперед, на бой, победа за нами!

x x x

Вон и дом почтмейстера, а за ним, в саду, - сарай, который служит одновременно гаражом и штабом Алой розы, потому что вождь этой таинственной ватаги - сын почтмейстера, Сикстен.

Судя по всему, сейчас гараж пустовал.