Калле Блюмквист - сыщик

Здесь хранились реликвии прежних войн: мирные договоры, секретные карты, камни, испещренные диковинными письменами, и целая кучка других предметов, которые непосвященному человеку показались бы просто мусором. Но для рыцарей Белой розы содержимое коробки было святыней, за которую можно и жизнь отдать. Ключ от коробки носил у себя на груди вождь Белой розы, не снимая ни днем, ни ночью.

- Куда это Калле девался? - сказал Андерс, укладывая в коробку очередной документ.

- По крайней мере, совсем недавно он сидел на дереве, - ответила Ева-Лотта.

В тот же миг влетел Калле.

- Бросайте это все! Сейчас же заключаем мир с Алыми. В худшем случае пойдем на безоговорочную капитуляцию.

- Tы в своем уме? - изумился Андерс. - Мы же только начали!

- Ничего не поделаешь! Есть вещи поважнее. Ева-Лотта, тебе очень нравится дядя Эйнар?

- Не понимаю, - сказала Ева-Лотта, - почему это он должен мне очень нравиться?

- Ведь он все-таки двоюродный брат твоей мамы.

- Ну и что из этого? Не думаю, чтоб он маме самой нравился. А раз так, то мне и вовсе не обязательно быть от него в восторге. А что?

- Значит, ты не очень расстроишься, если узнаешь, что он жулик?

- Да отцепись ты! - вмешался Андерс. - Это же Xромой Фредрик стащил кружку с деньгами, а не дядя Эйнар!

- Заткнись! Сначала прочти-ка вот это, а потом болтай, - сказал Калле и достал газету.

Андерс и Ева-Лотта прочли заметку о "Крупной краже драгоценностей в Эстермальме".

- А теперь слушайте, - продолжал Калле.

- Калле, а ты, случайно, не заболел? - спросил Андерс участливо. Он ткнул грязным пальцем в другую заметку - "Бодливая корова сеет панику". - Может, по-твоему, это тоже дядя Эйнар?

- Сказал я тебе - заткнись! Ева-Лотта, ты видела тех двух типов, которые только что у калитки болтали с дядей Эйнаром? Это его соучастники, дядя Эйнар их каким-то образом надул. Они себя называют Крук и Редиг и живут в гостинице. А драгоценности лежат в развалинах, - выпалил Калле одним духом.

- В развалинах? Tы же сказал, что они живут в гостинице, - возразил Андерс.

- Крук и Редиг - да. А драгоценности, балда ты, - это же изумруды, и платина, и бриллианты, понимаешь? Нет, вы представьте себе только - там, в подземелье, лежат драгоценности почти на сто тысяч крон!

- Откуда ты знаешь? - крайне недоверчиво спросил Андерс. - Tебе что, дядя Эйнар сказал?

- Есть и у нас голова на плечах, - важно произнес Калле. - Когда решаешь какую-нибудь уголовную загадку, всегда надо считаться с вероятностью.

На мгновение в нем заговорил знаменитый сыщик Блюмквист, но он тут же исчез и остался просто Калле, оживленно жестикулирующий и огорченный тем, что не может убедить своих приятелей. Немало времени потребовалось, чтобы они все же поверили ему. Зато когда Калле выложил все, рассказал о своих наблюдениях, о ночном визите к дяде Эйнару, о том, как нашел жемчужину в развалинах, как подслушал разговор, сидя на дереве, то даже Андерс был поражен.

- Вот помяните мое слово - этот парень будет сыщиком, когда вырастет! - воскликнул он одобрительно. И продолжал с загоревшимися глазами: - Ой, до чего здорово! Какие дела нас ждут! Надо сразу же начинать, теперь не до войны.

- Вот, значит, почему... - протянула Ева-Лотта. - Вот почему я не могу спокойно пройти мимо коробки с печеньем: я нечиста на руку, как дядя Эйнар... Что значит быть в родстве с преступником! Но пусть убирается из нашего дома, и немедленно! Подумать только, а вдруг он стащит столовое серебро?

- Погоди, погоди, не так быстро, - осадил ее Калле. - К тому же, у него сейчас есть заботы поважнее вашего серебра, уж поверь мне. Вообще плохо его дело: Крук и Редиг теперь с него глаз не спустят.

- Поэтому он и лег сразу после обеда. А нам сказал, что плохо себя чувствует.

- Можешь быть уверена: он действительно плохо себя чувствует, - усмехнулся Андерс. - Но сейчас нам прежде всего надо заключить мир с Алыми. Ева-Лотта, поднимай белый флаг и иди к ним парламентером. Xотя они, конечно, подумают, что у нас не все дома.

Ева-Лотта послушно привязала к палке белый носовой платок и отправилась к Сикстеновскому гаражу, где ее сообщение о безоговорочной капитуляции было принято с удивлением и явным недовольством.

- Вы не в себе, что ли? - сказал Сикстен. - Мы же только-только разошлись.

- Мы сдаемся на милость победителя, - заявила Ева-Лотта. - Вы победили. Но мы вас скоро опять оскорбим, и тогда вы узнаете, где раки зимуют!