Эмиль из Леннеберги

"

"Пусть уж лучше Заморыш сожрет их, - решил Эмиль. - Ведь он ест так, будто без этих вишен просто жить не может! "

По всему было видно, что Заморышу эти вишни особенно понравились. Он хрюкал от удовольствия и так усердствовал, что весь перемазался - рыльце его стало совсем красным. Чтобы ему было удобнее есть, Эмиль высыпал вишни на землю. Тут явился петух и тоже захотел разделить с поросенком пиршество. Заморыш лишь покосился на петуха, но не прогнал его, и петух стал клевать ягоды одну за другой. Следом подошли куры во главе с Лот- той-Хромоножкой, желая посмотреть, что там за лакомство отыскал петух. Но Заморыш и петух безжалостно прогнали кур прочь, едва только они суну- лись к ягодам. Видимо, эти вкусные ягоды Заморыш с петухом решили прибе- речь для себя. Рядом на перевернутом ведре сидел Эмиль. Он дудел в ду- дочку - травянистый стебелек - и ни о чем не думал. Вдруг, к своему изумлению, он увидел, что петух шлепнулся на землю. Несколько раз петух пытался подняться, но ничего у него не получилось. Едва он приподнимал- ся, как снова падал головой вниз и лежал как мертвый. Куры сбились поо- даль в тесную стайку и озабоченно кудахтали, глядя, как чудно вел себя их петух. А петух валялся на земле и зло таращил на них глаза. Разве он не имеет права лежать и барахтаться там, где ему заблагорассудится?

Эмиль не понимал, что стряслось с петухом, но ему было жаль его. Он подошел, поднял петуха и поставил его на ноги. Петух постоял немного, покачиваясь взад-вперед, словно пробуя, держат ли его ноги. И тут вдруг его словно бешеная муха укусила - закукарекал, горделиво захлопал крыльями и с истошным "ку-ка-ре-ку!" кинулся на стайку кур. Куры испу- ганно бросились наутек, видно, решили, что петух спятил. То же подумал и Эмиль. Он растерянно смотрел на бесновавшегося петуха и совсем забыл про Заморыша. Но если уж говорить о том, что кто-то спятил, так это как раз Заморыш. Поросенку тоже захотелось погоняться за курами, и он с пронзи- тельным хрюканьем бросился вслед за петухом. Эмиль все больше и больше удивлялся. Он никак не мог взять в толк, что приключилось. Заморыш но- сился кругами, громко и дико хрюкая. Казалось, ему было весело, но вот с его ногами, насколько мог видеть Эмиль, творилось что-то неладное. Ко- пытца то и дело разъезжались в разные стороны, будто не слушались его, и Заморыш тоже шлепался бы на землю, если бы каждый раз, когда его заноси- ло, он не подпрыгивал вверх, чему его обучил Эмиль. Это помогало ему сохранять равновесие.

На кур было жалко глядеть. Никогда в жизни они не видели, чтобы поро- сенок гонялся за ними и подпрыгивал вверх. Вот они и удирали со всех ног. Бедные куры! В их безумном кудахтанье слышался вопль: это уж слиш- ком! Мало того, что спятил петух, так за ними еще носится громадными скачками взбесившийся поросенок с дико вытаращенными глазами!

Да, в самом деле, это было уж слишком! Ведь Эмиль знал, что с перепу- гу можно даже умереть, а тут он вдруг увидел это собственными глазами: куры одна за другой повалились на землю и остались лежать неподвижно, без признаков жизни. Да, так оно и было: повсюду в траве валялись мерт- вые куры. Белоснежные и бездыханные. Это было страшное зрелище. Эмиль отчаянно зарыдал. Что скажет мама, если придет и увидит своих кур? И Лотта-Хромоножка, его собственная курица, тоже лежала белым неподвижным комочком. Эмиль, плача, подобрал ее. Ну да, конечно, умерла. Никаких признаков жизни! Бедная Лотта-Хромоножка, вот и пришел конец ей и ее бессчетным вкусным яйцам. Единственное, что теперь Эмиль мог для нее сделать, так это как можно скорее похоронить со всеми почестями. Он во- образил надгробный камень, где будет написано:

"Здесь покоится Лотта-Хромоножка, до смерти напуганная петухом и За- морышем". Эмиль всерьез рассердился на Заморыша. Этого выродка он снова запрет в свинарнике и никогда больше не выпустит! А Лотта-Хромоножка пусть пока полежит в дровяном сарае. Эмиль бережно отнес ее туда и поло- жил на деревянную колоду. Пусть отдохнет в ожидании своих похорон, бед- ная Лотта!

Когда Эмиль вышел из сарая, он увидел, что петух и Заморыш снова вер- нулись к вишням. Нечего сказать, хороши голубчики! Сперва до смерти на- пугали кур, а потом преспокойно продолжают пиршество, будто ничего не случилось! Уж петухуто не мешало бы иметь хоть каплю совести и немножко погоревать. Ведь с помощью Заморыша он разом разделался со всеми своими женами. Но, повидимому, петух отнесся к этому равнодушно.

Правда, теперь он и поросенок пожирали вишни не так жадно.