Эмиль из Леннеберги

лучеловек-полуволчица - вот кто это, и опаснее ее на свете зверя нет!

- Ага! Оборотни еще страсть как прожорливы! - подхватил Альфред.

- Поглядите на нее, - сказал Эмиль. - Она, верно, немало сожрала на своем веку. Зато теперь ей конец. Альфред, дай-ка мою ружейку!

- Не стреляй, Эмиль, миленький, неужто ты не узнаешь меня?! - завопи- ла Командорша, до смерти испугавшись, как только Эмиль заговорил про ружье. Она ведь не знала, что у Эмиля было только игрушечное ружье, ко- торое ему смастерил Альфред.

- Слыхал, Альфред, что прорычала волчица? - спросил Эмиль. - Я что-то не разобрал.

Альфред покачал головой:

- И я ничего не понял.

- А мне и дела нет до ее слов, - сказал Эмиль. - Дай-ка мою ружейку, Альфред.

Тогда старостиха заорала:

- Вы что, ослепли, что ли, это же я свалилась в яму!

- Что она говорит? - спросил Эмиль. - Хочет знать, видели ли мы ее тетку?

- Мы ее не видали, - поддержал мальчика Альфред.

- Нет, куда там, да и, к счастью, тетку ее тетки тоже, - выпалил Эмиль. - Иначе яма была бы битком набита старыми волчицами-оборотнями. Дай мою ружейку, Альфред!

Тут уж Командорша заголосила что было мочи, а потом, всхлипывая, за- бормотала:

- Вот злодеи, вот уж злодеи-то!

- Она говорит, что любит пальты? - удивленно спросил Эмиль.

- Да, ясное дело, любит, - ответил Альфред, - только у нас ни одного пальта нет.

- Не-а, во всем Смоланде не осталось больше ни единого пальта, - подтвердил Эмиль. - Все слопала Командорша.

Старостиха завыла пуще прежнего. Она поняла, что Эмиль узнал, как подло она обошлась с Дурнем-Юкке и другими бедняками. Она так убивалась, что Эмилю стало жаль ее, потому что сердце у этого мальчика было золо- тое. Но если хочешь, чтобы жизнь в богадельне стала лучше, так просто отпустить старостиху нельзя.

- Послушай-ка, Альфред, - сказал он, - приглядись получше к волчице, по-моему, она чем-то похожа на Командоршу из богадельни, а?

- Ой, чур меня, упаси и помилуй! - воскликнул Альфред. - Да Командор- ша будет почище всех смоландских оборотней, вместе взятых.

- Это уж точно, - согласился Эмиль. - Ясное дело, волчицы-оборотни просто добрые по сравнению с ней. Она-то никому добра не сделает! Все-таки интересно, кто в самом деле стащил ту колбаску из шкафа на чер- даке?

- Я! - жалобно закричала Командорша. - Я! Сознаюсь во всем, только вытащите меня отсюда!

Эмиль и Альфред с улыбкой переглянулись.

- Альфред, - сказал Эмиль. - Ты что, ослеп? Неужто не видишь, что это Командорша, а никакой не оборотень!

- Что за наваждение! - воскликнул Альфред. - И как это мы могли так обознаться?

- Сам не понимаю, - ответил Эмиль. - Она похожа на волчицу-оборотня, только у той не может быть такой шали.

- Нет, шали у оборотней нет. Но вот усы тоже есть, верно?

- Ну и дела. Теперь, Альфред, надо помочь Командорше, тащи лестницу!

Наконец в волчью яму спустили лестницу. Старостиха с громким плачем выбралась наверх и бросилась наутек, только пятки засверкали. Никогда в жизни ноги ее больше не будет в Каттхульте! Но прежде чем старостиха скрылась за холмом, она обернулась и крикнула:

- Колбаску взяла я! Прости меня, Господи, но под Рождество я совсем запамятовала про это! Клянусь, что запамятовала!

- Хорошо, что ей пришлось посидеть здесь часок и вспомнить про свои подлости, - сказал Эмиль. - Видать, не такая уж глупая выдумка эти волчьи ямы.

Командорша неслась вниз с холма во весь дух и порядком запыхалась, когда наконец добежала до богадельни. Все ее старички и старушки спали в своих завшивленных постелях, и Командорша ни за что на свете не рискнула бы теперь потревожить их сон. Она кралась по дому неслышно, словно приз- рак, чего никогда раньше не делала. Они все до одного были целы и невре- димы. Она пересчитала их, как овец: Дурень-Юкке, КаллеЛопата, Юхан-Грош, Придурок-Никлас, ПройдохаФия, Кубышка, Виберша и Блаженная Амалия - все были здесь, она всех их видела. Но вдруг она увидела еще кое-что. На столике возле постели Блаженной Амалии маячило... о ужас! там маячило привидение! Конечно, привидение, хотя оно и было похоже на поросенка. А может, это оборотень стоял и глазел на нее своими жуткими белесыми гла- зами?

Слишком много страхов выпало на долю Командорши за один день, и серд- це ее не выдержало. Она со стоном рухнула на пол. Так она и лежала, словно убитая, пока солнце не заглянуло в окна богадельни.

Как раз в этот день родственники из Ингаторпа должны были приехать в гости в Каттхульт.