Эмиль из Леннеберги

то, и мне не придется попусту бегать взад-вперед, - подумал он. - Но и они пусть не суются ко мне в столярку, нет уж. По- надобится папе постругать доски, а негде. Да это и к лучшему, а не то он еще оттяпает себе пальцы. Не знаю никого другого, кроме папы, кому выпа- дало бы столько бед в один день! "

Когда совсем стемнело, пришла мама Эмиля и отодвинула наружный засов на двери столярной. Потянув дверь на себя, она увидела, что та заперта изнутри. Мама улыбнулась и ласково позвала:

- Эмиль, миленький, не бойся, папа уже лег спать. Можешь выйти!

Но в ответ из столярной донеслось лишь жуткое:

- Ха! Ха! Ха!

- Почему ты говоришь: "Ха! Ха! Ха!"? - удивилась мама. - Отопри дверь и выходи, миленький Эмиль!

- Никогда больше я отсюда не выйду, - замогильным голосом ответил Эмиль. - Суньтесь только, стрелять буду!

Тут мама Эмиля увидела, что ее мальчуган стоит у окна столярной с ружьем в руках. Вначале она не поверила, что он грозится всерьез. А ког- да наконец поняла, что он не шутит, с плачем бросилась в дом и разбудила папу.

- Эмиль сидит в столярке и не хочет выходить, - всхлипывала она. - Что нам делать?

Маленькая Ида тоже проснулась и заревела. И все вместе - папа с мамой и маленькая Ида - помчались в столярную. Альфред и Лина, миловавшиеся на крылечке людской, вынуждены были, к великой досаде Лины, бежать вместе с ними. Надо было помочь уговорить Эмиля выйти из столярной.

Поначалу папа был настроен весьма решительно.

- Ничего, выйдешь сам, когда проголодаешься! - закричал он.

- Ха! Ха! Ха! - только и ответил снова Эмиль.

Папа не знал, что хранилось у Эмиля в жестяной банке за верстаком. А был там небольшой, но все же хороший запас еды! Хитрый Эмиль заранее по- заботился о том, чтобы не умереть с голода. Ведь никогда не знаешь, в какой день и час снова угодишь в заточенье. Поэтому он всегда держал про запас еду в своей банке. Теперь там лежали белый хлеб и сыр, несколько ломтиков холодной свинины, горсточка сушеных вишен и довольно много су- харей. Воины в осажденных крепостях выдерживали осаду с меньшим запасом провизии.

Эмиль представил себе, что столярка - осажденная крепость, и он будет защищать ее от всех врагов. Храбрый, как настоящий полководец, он стоял у слухового оконца и целился из ружья.

- Ни с места, стрелять буду! - вопил он.

- О, Эмиль, милый мой мальчик, не говори так, а лучше выходи скорее, - всхлипывала мама.

Но и ее слова не помогли. Эмиль был неумолим, не помогло даже предло- жение Альфреда.

- Слышь, Эмиль, выходи, пойдем на озеро купаться вдвоем - только мы с тобой! Ты и я!

- Нет уж! - с горечью закричал Эмиль. - Сиди себе на крылечке с Ли- ной, на здоровье! А я... я посижу здесь!

Так оно и вышло. Эмиль остался сидеть где сидел. И когда все увидели, что ни угрозы, ни просьбы не помогают, папе с мамой и маленькой Иде пришлось вернуться домой и лечь спать.

Печальный был этот субботний вечер. Мама и маленькая Ида плакали в три ручья, а папа только вздыхал, лежа в постели, - ведь и ему не хвата- ло его мальчугана, который обычно лежал вон там в кроватке: кудрявая го- ловка на подушке, а сбоку - кепчонка и ружье.

Понятно, Лина была не из тех, кто скучал по Эмилю, и не из тех, кому хотелось идти спать. Ей хотелось спокойно посидеть на крылечке с Альфре- дом, и она была даже рада, что Эмиль остался в столярной.

- Кто его знает, сколько этот проказник усидит на месте, - пробурчала она и, тихонько подойдя к двери, закрыла дверь на засов.

Альфред так рьяно играл на гармошке и пел, что не заметил коварства Лины. "Скачет с поля брани молодой гусар..." - распевал он. Эмиль слушал его, сидя на своем чурбане, и тяжко вздыхал.

Лина, обвив шею Альфреда, как всегда, нашептывала ему что-то на ухо, а Альфред отвечал, как всегда:

- Ну да ладно, женюсь на тебе, так уж и быть, коли тебе это в самом деле позарез надо, только спешить-то некуда...

- Хоть бы на будущий год, а? - упрямо твердила Лина, и тогда Альфред, вздохнув еще более тяжко, чем Эмиль, запел про "Невесту льва". Эмиль слушал эту песню, сидя в столярной, и думал о том, как было бы здорово пойти с Альфредом на озеро.

- Ясное дело, - пробурчал он себе под нос. - Я мог бы спокойненько пройтись с Альфредом и искупаться, а потом снова залезть в столярку, раз мне так теперь захотелось...

Эмиль бросился к двери и откинул крючок. Но что толку, если зловред- ная Лина заперла дверь на засов? Дверь не поддавалась, хотя Эмиль толкал ее изо всех сил.